Начальник поселка пробовал защитить ворота, но людской вал отбросил его, и он, оглушенный, смотрел, как толпа выплеснулась на дорогу и, неудержимая, полилась к пригороду. Он не знал, что делать, и, только собравшись с мыслями, послал двух стражников предупредить чати о бунте.
– Какое несчастье! Как на беду, всю стражу из поселка отправили с караваном в Ливийскую пустыню. Но кто же этого ожидал? Всегда все было тихо, спокойно! Теперь несдобровать! – жаловался начальник оставшимся стражникам.
Они вышли за ворота и беспомощно смотрели, как человеческий поток, извиваясь, быстро удалялся. В знойном слепящем мареве он становился все более слитным в своем красновато-черном цвете, в едином порыве…
Руабен бежал рядом с Нахтом, в толпе слышались восклицания, отдельные слова и тяжелое дыхание сотен бегущих. Свобода пьянила; опасность взрыва еще не представлялась, она была еще не видна. Но всем было ясно, что жить так, работать так дальше нельзя. В этом была их правота и сила. В душевном подъеме они не замечали палящей жары и жажды. Нахт между тем мучительно соображал, что он должен делать, куда он стремится и ведет за собой людскую массу? К чати! Он ведает всем строительством Ахет Хуфу. Вот уже скоро поворот дороги к дворцам, там же живет и Хемиун.
Руабен резко вскрикнул и остановился, схватившись за ногу.
– Что? – остановившись на секунду, спросил Нахт.
– Сильно ранил ногу!
– Перевяжи и догоняй! – Нахт снова устремился вперед, словно хотел скорее разрешить все вопросы, которые его мучили.
Руабен заковылял на одной ноге в сторону и упал. К нему из густой толпы пробрался сосед по хижине Маи. С размаху Руабен наступил на острую кость, и она глубоко вонзилась в подошву. Кровь лила сильной струей, смывая дорожную пыль. Маи отделил от повязки Руабена лоскут, но, прежде чем перевязать рану, осмотрелся. Заметив куст, оторвал несколько листьев и, закрыв ими рану, туго перевязал ногу. Руабен потерял сознание. Маи с тревогой смотрел на него. Толпа ушла уже далеко, закутавшись в облако пыли. Если бы они и пытались догнать, то не смогли бы.
– Что же делать? Вода далеко. Как помочь?
Но в это время Руабен открыл глаза, сел и, увидев, как по направлению реки шли его товарищи, пытался встать, но не мог наступить на ногу от резкой боли.
– Что же теперь? Пойдем в поселок, недалеко мы с тобой уйдем.
– Пойдем за ними! Это же предательство! – умолял Руабен.
Но когда он встал и наступил на раненую ногу, снова упал без сознания.
– Тоже бунтовщик, – разговаривал вслух Маи, – так выработался, что и на мужчину перестал походить. А кровь-то все идет…
Он оторвал еще кусок и снова перевязал рану, прикрыв свежими листьями. Маи стоял, не зная, что делать. От слабости, от палящего солнца, от потери крови Руабену становилось