– Я ни на чье присутствие не обижаюсь, – возразил молодой человек, хотя, очевидно, он себя чувствовал нехорошо, так как он точно не знал, какую цель преследовал Лэмбер.
– Мистер Сеттон, – начал Лэмбер медленно, – кажется, вы тогда были в школе, когда ваш отец отправился в Западную Африку?
– Я в это время держал экзамен в Оксфорд, – быстро ответил молодой человек.
Лэмбер кивнул головой.
– Вы ведь знаете, что я финансировал тогда эту злополучную экспедицию?
– Я слыхал, что вы были причастны к ней.
– Да, был, – сказал Лэмбер, – мне это, однако, стоило… но это к делу не относится. Ну вот, мистер Сеттон, буду с вами откровенен. У вас, наверное, такое впечатление, будто я искал вашего знакомства, преследуя какие-то иные цели. Не отрицайте. Это меня…
– Уязвило, – вставил молчавший Уайти.
– Да, больно уязвило. Я знаю человеческую натуру очень хорошо, мистер Сеттон, и, если кто обо мне плохого мнения, я это чувствую инстинктивно.
Необходимо заметить, что это ощущение исходило не столько из наблюдательности самого Лэмбера, сколько из информации, полученной им от Уайти.
– Мистер Сеттон, не буду отрицать, что я преследовал другие цели, ища вашего знакомства.
Лэмбер наклонился вперед, положил руки на колени и начал серьезно:
– Когда ваш отец…
– Бедный отец, – промычал Уайти.
– Когда ваш бедный отец умер, вам, или, вернее, вашей сестре, так как она была старшей, был послан план, карта, указывающая маршрут вашего отца. В прошлом году я случайно узнал о существовании этого плана и написал по этому поводу вашей сестре письмо.
– Насколько я понимаю, мистер Лэмбер, – ответил Сеттон, – вы после смерти отца даже не попытались нас разыскать; хотя вы и не были ни в какой мере ответственны за его судьбу, все же моя сестра полагает, что ваш долг был поинтересоваться, как обстоит дело с обеспечением оставшихся благодаря этой экспедиции сирот.
Этот стройный юноша с резко выраженным женственным лицом теперь разговаривал с такой уверенностью, будто ему уже давно знакомы все обстоятельства дела, о котором он говорил. И все же он до того утра, когда ему сестра не дала обстоятельное объяснение характера этого человека, не знал никаких подробностей, повлекших за собой смерть отца.
Пока он говорил, Лэмбер меланхолично покачивал головой, как бы отрицая возводимое на него обвинение.
– Нет, нет, нет, – сказал он, когда тот кончил, – вы не правы, мистер Сеттон, я тогда был болен; я знал, что вы все живете в хороших условиях.
– Гм! – кашлянул Уайти, и Лэмбер понял, что сделал ошибку.
– В самом деле, – сказал искренне Лэмбер. Он поскорее хотел покончить с этим делом, так как стал терять присутствие духа. – Я бы хотел наконец с этим покончить. Ваша сестра тогда нам отказала в плане, ну хорошо, мы с ней не спорим, мы не хотим также обращаться в судебные инстанции, мы говорим: «Хорошо, мы отказываемся от этого дела, хотя для меня это довольно серьезный вопрос, так как я