А может быть, это все апокриф? Сказка скорее входит в славу, она обольстительнее истины. А эта сказка Кардальяка ни в чем не уступает другим.
Мне безумно хочется, чтобы описание доктора Лерна было подлинным портретом существующего человека. Ведь согласно пророчеству столика приключения нашего героя, изображенные здесь, в действительности еще и не начинались и только начнутся, когда эта книга увидит свет. Подумайте, какая же это будет потрясающая, лихорадочная, неслыханная злободневность!
Кроме того, через два года я узнаю, живет ли действительно Николай Вермон в моей маленькой квартире на улице Виктора Гюго. Именно это укрепляет мою веру в то, что здесь нет никакого подвоха. Как могу я допустить, чтобы высокоинтеллигентный и серьезный Кардальяк потратил столько часов, чтобы просто сфабриковать всю эту историю?.. И это мой самый главный, сам за себя говорящий аргумент.
Ну а если придирчивый читатель захочет все это проверить, пусть он отправится в Грей л’Аббе. Там он получит подробнейшие сведения о существовании профессора доктора Лерна и его образе жизни. Что касается меня, то у меня на это свободного времени сейчас нет. Я буду очень просить этого достойного исследователя сообщить мне все, что он узнает. Я прямо горю нетерпением узнать, что, в конце концов, представляет собой последующий рассказ: мистификацию со стороны Кардальяка или действительно откровение, продиктованное вертящимся столиком?
Глава I
Ноктюрн
Июньский день склонялся к вечеру. Тень машины с приросшей к ней, в виде какого-то шипа, моею тенью неслась вперед и становилась длиннее с каждым мгновением.
С самого утра передо мной удивленные человеческие физиономии, глазеющие на меня как на диковину. Кожаный шлем, делающий мою голову похожей на череп смерти, очки, придающие мне глазницы скелета, окутывающий меня с ног до головы балахон из красно-бурой кожи делают меня похожим на исчадие ада, на какое-то дьявольское животное из искушений святого Антония, бегущее от солнца навстречу ночи и ее ужасам.
И действительно, в меня как будто вселилась душа отверженного. Мне было так страшно, как только может быть страшно тому, кто несется очертя голову семь часов подряд на неистово мчащейся вперед машине. В мозгу сплошной угар. Ни малейшей мысли, одно только мучительное чувство нетерпения. Какой-то отвратительный демон непрестанно шепчет мне настойчивое, краткое приказание: «Приезжай один, предупреди!» – и я дрожу от волнения и дорожной лихорадки.
Это странное, дважды подчеркнутое в письме моего дяди, доктора Лерна, приказание: «Приезжай один, предупреди!» – не сразу произвело на меня такое огромное впечатление. Только после того как я отправился в путь, известив предварительно дядю, и по мере того как я приближался к замку Фонваль, этот таинственный приказ начал вызывать во мне необъяснимое чувство и восстал передо мной во всей своей странности. Везде вокруг меня я слышал слова: «Приезжай один, предупреди!»