– Пошел прочь, Уиллард! Немедленно! Иначе я перережу тебе глотку, Богом клянусь!
Нед знал, что с графа станется исполнить эту угрозу. В своем замке, обуянный яростью, он искалечил нескольких слуг; скандалы всякий раз удавалось замять угрозами и подкупом. А если Нед вздумает защищаться, его самого могут повесить за то, что поднял руку на графа.
И все же он не мог оставить Елизавету.
Графские слова натолкнули его на свежую мысль.
– На конюшне случилась драка, – зачастил он, придумывая на ходу. – Двое ваших спутников что-то не поделили между собой. Конюхи их растащили, но один, как мне сказали, серьезно ранен. Его ударили ножом.
– Треклятый лжец! – процедил Суизин, но было ясно, что он сомневается, не говорит ли Нед правду. Эта нерешительность остудила его пыл.
За спиной у Неда Том и Нелл наконец отважились войти в комнату. Нелл опустилась на колени и принялась собирать с пола осколки блюда из-под яблок. Том же, мгновенно сообразив, как обстоит дело, поддержал выдумку Неда:
– Ваш человек истекает кровью, граф Суизин.
Здравый смысл понемногу возвращался к графу. Суизин, похоже, догадался, что не сможет убить сразу троих слуг Елизаветы, не вовлекая себя в неприятности. А попытка обольщения, как он это понимал, провалилась. Сверкая глазами, он выпустил руку Елизаветы. Та поспешила отойти и принялась потирать запястье.
Раздраженно фыркнув, Суизин стремительно выскочил из комнаты.
Нед чуть не лишился чувств от облегчения. Нелл залилась слезами. Том Парри сделал глоток вина прямо из кувшина.
– Миледи, – проговорил Нед, – идите к себе в покои вместе с Нелл и заприте дверь на засов. Том, нам с вами тоже лучше исчезнуть.
– Согласна, – произнесла Елизавета, но сразу не ушла. Вместо этого она шагнула к Неду и спросила негромко: – На конюшне никто не дрался, верно?
– Нет, миледи. Я все придумал, ничего другого в голову не лезло.
Она улыбнулась.
– Сколько тебе лет, Нед?
– Девятнадцать, миледи.
– Ты готов был отдать за меня свою жизнь. – Елизавета приподнялась на цыпочках и поцеловала его прямо в губы, коротко и нежно. – Спасибо.
И вышла из комнаты.
В большинстве своем люди мылись дважды в год, весной и осенью, но принцессы блюли чистоту, поэтому Елизавета совершала омовения куда чаще. Всякий раз купание превращалось в торжественную церемонию, служанки приносили из кухни огромные двуручные чаны, наполненные горячей водой, в спальню принцессы и торопились донести драгоценный груз, покуда вода не остыла.
Елизавета вымылась на следующий день после приезда Суизина, словно для того, чтобы смыть отвращение. О Суизине она после подаренного Неду поцелуя и словом не обмолвилась, но Нед решил, что завоевал доверие принцессы.
Он сознавал, конечно, что обзавелся врагом в лице могущественного графа, однако надеялся, что вражда не затянется надолго: Суизин