Старик прикинулся, будто и не знает, что в камере кто-то есть: он шел, вытянув вперед руки, словно ничего не видит, а когда добрался до противоположной стены, то сел, прислонясь к ней спиной, обхватив голову руками и уперев локти в колени.
Бетизак, глаза которого за неделю уже привыкли к темноте, следил за новым узником с любопытством человека, находящегося в подобном же положении. Он нарочно пошевельнулся, чтобы привлечь к себе его внимание, но старик сидел неподвижно, словно погруженный в свои думы. Тогда Бетизак решил заговорить с ним и спросил, не из города ли он попал в этот застенок.
Старик поднял глаза и в углу заметил Бетизака: он стоял на коленях в молитвенной позе. И этот человек еще дерзал молиться! Старик задрожал, увидев себя рядом с тем, которому он поклялся отомстить. Бетизак повторил вопрос.
– Да, из города, – ответил старик глухим голосом.
– И о чем же там толкуют? – спросил Бетизак, изобразив на лице полное безразличие.
– Толкуют о некоем Бетизаке, – сказал старик.
– Ну и что о нем говорят? – робко продолжал Бетизак, которого сильно волновал заданный им вопрос.
– Говорят, что правосудие наконец свершится и скоро его повесят.
– Господи Иисусе! – воскликнул Бетизак, вскочив на ноги.
Старик снова обхватил голову руками, и тишину темницы нарушало теперь лишь стесненное дыхание человека, узнавшего вдруг нечто страшное. Минуту он оставался недвижим, но вскоре ноги изменили ему; он прислонился к стене и отер лоб. Потом, немного придя в себя, продолжал хриплым голосом:
– Пресвятая Богородица!.. Стало быть, для него нет никакой надежды?!
Старик промолчал и не шелохнулся, словно и не слышал вопроса.
– Послушайте, значит, для него нет никакой надежды?.. – снова спросил Бетизак, подойдя к старику и яростно тряся его руку.
– Есть, – спокойно произнес старик, – одна-единственная: если перервется веревка.
– Боже мой, боже!.. – воскликнул Бетизак, ломая руки. – Что же делать?.. Кто даст мне совет?..
– А, – мрачно протянул старик, глядя на Бетизака столь пристальным взглядом, будто боялся упустить малейшую подробность в выражении его отчаяния. – Так это вы и есть тот, кого проклинает весь народ? До чего же, видать, тяжко доживать последние часы преступной жизни.
– Да пусть отнимут у меня все, – сказал Бетизак, – движимое, деньги, дома! Пусть их отдают этим негодующим людям, только бы оставили мне жизнь! Я готов провести свои дни в темнице, закованный в цепи, не видя света Божьего! Только бы жить, жить! Я жить хочу!..
Несчастный катался по земле, как безумец. Старик молча смотрел на него. Потом, видя, что тот уже изнемог, он спросил:
– А как ты вознаградишь человека, который помог бы тебе из этого выпутаться?
Бетизак