– Замолчи, негодяй, или говори, что привело тебя сюда?
– Что сделает государь для человека, которого он желает почтить?
– Кто же этот человек?
– Тот, кто более Генриха Лотарингского, или Генриха Наваррского, или Филиппа Испанского, или даже – вопреки всем законам – вашей царственной матери угрожает вашей власти, государь. Смотрите, как ваши верные подданные отдаляются от вас. Если ваше величество сами уклоняетесь от этого долга, то позвольте девице Эклермонде приветствовать его.
– Ах! Я начинаю тебя понимать. Ты хочешь возвестить приход того, кому наш университет дал прозвание несравненного Кричтона?
– Я из предосторожности должен сказать вашему величеству о его приходе, как я бы уведомил моего друга о возвращении ревнивого мужа.
– Кричтон! – воскликнула Эклермонда, выходя из оцепенения при имени своего возлюбленного. – Он здесь! Смею ли я испросить у вашего величества дозволения возвратиться к ее величеству, вашей матери?
– Нет, милочка, – холодно отвечал Генрих. – Мы не желали бы лишить вас удовольствия присутствовать при нашем свидании с этим фениксом учености. Итак, вы останетесь при нас и в особенности, – добавил он так тихо, что одна Эклермонда могла его слышать, – не упускайте из виду данного нами совета. Вы в свое время получите достаточно доказательств его непостоянства. Господа, – прибавил он громко, обращаясь к присутствовавшим вельможам, – подойдите сюда. Завоеватель университета недалеко от нас. Очень редко случается королям встречать в среде придворных ученого. Вы, вероятно, помните, что во время нашего последнего турнира и последовавшего за ним боя диких зверей мы предсказали, что Кричтон прославит себя. Он отличился, но таким способом, которого мы менее всего ожидали. Мы обещали ему награду – сегодня вечером мы желаем выполнить наше царственное обещание. Жуайез, передайте ее величеству королеве Наваррской, что мы просим ее к себе. Для нее, без сомнения, прием, оказываемый нами Кричтону, будет особенно интересен. Матушка, если ваша беседа с Руджиери окончена, то ваше присутствие придаст еще большую благосклонность нашему приему. Прошу вас, садитесь, мы желаем принять несравненного Кричтона так, как прилично королю.
Генрих сел на богатое кресло, принесенное слугами, и был тотчас окружен придворными, составившими около него блестящий полукруг.
Екатерина Медичи, разговор которой с астрологом бы уже окончен, приметила, хотя и с некоторым неудовольствием, внимание, оказываемое Генрихом Эклермонде. Однако, всегда стараясь потакать любовным прихотям сына, а не обуздывать их (в этом-то и состояла тайна ее могущества), она не показала ни малейшего признака неудовольствия и величественно села рядом с ним. Позади Екатерины примостился Руджиери, бросая по сторонам яростные и беспокойные взгляды, подобно гиене в клетке.
Ближе к королю, держась за трон обеими руками, чтобы не упасть, стояла Эклермонда, пребывавшая в полуобморочном