Наконец Соклес, после усердных просьб, добился от Аврелия обещания приехать вместе с Олимпиосом в Саис, куда он рассчитывал прибыть в первый день месяца Шойак. В согласии с Олимпиосом он использовал желание Аврелия увидеться с ним, чтобы победить странную потерю воли, лишавшую его возможности выйти из своего дома. В конце концов Аврелий сдался, и Тута, которая также должна была принять участие в путешествии, позаботилась о том, чтобы он не переменил своего решения.
Открыв садовую калитку накануне назначенного дня, Тута увидела своего хозяина, который по своей привычке ждал ее на террасе. Она с удовлетворением отметила, что взгляд его был увереннее и стан прямее, чем обычно.
– Ну? – сказал он.
– Я видела Присциллу и даже прошла за ней в церковь Теонаса, – ответила Тута. – Ее сопровождал чернокожий человек, необыкновенно уродливый. Она преклонила колени и почти коснулась лбом каменного пола.
Безмолвное движение Аврелия выразило грусть. Чтобы отвлечь его мысли, Тута поспешила рассказать новости, которые она услышала на рынке.
Небольшими группами более шестисот монахов с горы Нитра вступили в Александрию через Канопийские ворота. У них был дикий вид, а под своими плащами они скрывали оружие. Говорили, что они пришли отомстить за смерть христианина Гиероса, убитого фанатиками-евреями. Также говорили, что епископ Кирилл произнес в церквях вдохновенные речи, в которых объявил, что скоро в городе не останется ни одного еврея. Он воспользовался этим случаем, чтобы заодно бросить проклятия Ипатии и всем философам Музея.
Но Аврелий рассеянно слушал эти новости.
– Тута, – сказал он. – Я принял важное решение. Я хочу отправиться в Индию, как Аполлоний Тианский, и добраться до обители мудрецов, где он познал истину…
Тута и три философа, растянувшись в большой, плоской четырехвесельной лодке, под тентом из оранжевого виссона, плыли по одному из рукавов Нила в сторону Канопа и моря. Они оставили справа громадную массу красного гранита, служившую крепостной стеной Саиса, гробницы Априеса и саитских царей, надгробный памятник Амазиса. Луна освещала илистые воды, и лодка скользила по реке цвета охры.
Соклес не хотел рассказывать своим друзьям о результатах своего путешествия, прежде чем они не завернутся поудобнее в свои шерстяные плащи и последние отзвуки песен портовых грузчиков не замрут вдали.
– Я