Бедуины остановились в глубоком ущелье и, слезши с седел, принялись развьючивать верблюдов. Идрис и Гебр последовали их примеру. Они стали осматривать измученных животных, отстегивать подпруги, снимать запасы провизии и искать плоские камни, чтоб разложить костер. Ни дерева, ни сухого верблюжьего помета, которым пользуются арабы, не было; но Хамис нарвал иерихонских роз и, собрав их изрядную кучу, разжег костер. На время, пока суданцы были заняты верблюдами, Стась, Нель и ее няня, старуха Дина, остались одни. Но Дина была испугана еще больше, чем дети, и не могла проговорить ни слова. Она закутала только Нель в теплый плед и, усевшись возле нее на земле, стала причитать и целовать ей ручки. Стась немедленно обратился к Хамису с вопросом, что все это означает, но тот, смеясь, только показал ему свои белые зубы и пошел опять собирать иерихонские розы. Идрис на тот же вопрос ответил одним словом: «Увидишь», и пригрозил ему пальцем. Когда, наконец, засверкал костер из роз, которые больше тлели, чем горели, все собрались вокруг огня, кроме Гебра, который остался с верблюдами, и принялись есть лепешки из кукурузы и сушеное баранье и козье мясо. Дети, проголодавшись за такой долгий путь, тоже ели, хотя у Нель глаза слипались уже от сна. Но в это время в тусклом свете костра показался темнокожий Гебр и, сверкая глазами, поднял кверху две маленькие светлые перчатки и спросил:
– Чьи это?
– Мои, – ответила сонным и усталым голосом Нель.
– Твои, маленький змееныш? – прошипел сквозь зубы суданец. – Так ты хочешь отметить дорогу, чтоб твой отец знал, как нас найти?
С этими словами он ударил ее «корбачом», страшным арабским кнутом, который рассекает даже кожу верблюда. Нель, хотя была закутана в толстый плед, вскрикнула от боли и от страха, – но Гебр не успел ударить ее во второй раз, так как Стась бросился в ту же минуту, как дикая кошка, ударил его своей головой в грудь и затем схватил за горло.
Это произошло так неожиданно, что суданец упал на землю, а Стась на него, и оба стали кататься по земле. Мальчик был необыкновенно силен для своих лет, но Гебр справился с ним. Прежде всего он оторвал от своего горла его руки, а затем, повернув его лицом к земле и прижав кулаком плечи, стал стегать его тем же корбачом по спине.
Крик и слезы Нель, которая старалась поймать руки дикаря, умоляя его, чтоб он «простил» Стася, нисколько бы не помогли, если