Главный козырь. Юлия Рожкова

аттракционов. Я скучал по Валерке, мне не хватало его. Тогда я не очень-то сознавал это, но теперь… Да, теперь я знаю точно, я скучал. Именно тогда я начал писать стихи. Под этим южным солнцем я как-то осоловел. Мыслей в голове не было абсолютно, поэтому я развлекался тем, что рифмовал слова, просто любые слова, пришедшие на ум от балды. Слова выстраивались в некие фразы – рифмовать становилось интереснее. Короче, в Москву я привез толстую тетрадку со своими, блин, произведениями – отстой полный: «…море голубое… и все такое родное…», и прочий бред. К тому же я жутко стеснялся – четырнадцатилетний парень, весь такой из себя царь горы, со стальными нервами, крепкими кулаками да компьютерным мозгом пишет стихи – смешно… Однако, где-то в глубине души, я страшно собой гордился. Все-таки я не утерпел и поделился своими успехами с Вальтом. Боялся его насмешек, но он не засмеялся, а попросил почитать.

      – Да ты читать-то не умеешь.

      – На себя посмотри – давно с пальмы слез?

      – Хочешь в глаз?

      – Я тут собираюсь пойти в одно место – на х…, не составишь мне компанию?

      После лета Валерка здорово изменился – возмужал, осунулся, много курил и матерился. Он уже давно жил какой-то другой, взрослой жизнью, но сейчас это стало заметнее. И все-таки я видел, что курит и матерится он как-то через силу, пытаясь за коконом грубости скрыть свои обычные комплексы четырнадцатилетнего мальчишки. Валет вернул тетрадку через день. Я с нетерпением ждал его приговора: обсмеет? будет презирать? перестанет общаться?

      – Ну, что отметим? – ошарашил он.

      – Ага.

      Мы взяли пива и каких-то там чипсов.

      Вообще, Валерка не любил пить – режим спортсмена, но, думаю, дело было не только в этом. Он боялся, боялся наследственности, как бы глупо это не звучало.

      Мы протопали на детскую площадку и уселись на качели. До сих пор помню – конец августа, сумерки, вечер и эти скрипучие качели. И мы на них пьем пиво.

      – Прочел? – начал я, внутренне содрогаясь.

      – Прочел.

      – Ну?

      Валерка отхлебнул пива и посмотрел странно:

      – Что думаешь делать?

      Я не понял ни вопроса, ни этого странного взгляда, поэтому ждал продолжения, но Валерка молчал.

      – А что делать?

      – Ну… не знаю… это здорово.

      Я ошалело на него уставился:

      – Ты шутишь?

      – Эх, Жора. Ты куда поступать собираешься? – неожиданно залепил он.

      – Озверел что ли? Три года еще учиться.

      – Ну, это кому как, – усмехнулся Валет.

      – Не понял.

      – Отучусь восьмой, и баста.

      – Сдурел?

      – Да нет, Жора. Работать надо. Ну то есть хочу учиться и работать. Тут медицинское училище рядом, работы в городе навалом.

      – Врачом намылился, Валет? – прищурился я.

      – Ну, это вряд ли. Этим, фельдшером. Мать моя хотела.

      – Ты же гордость нашего класса.

      – А… –