– Сударь, тот, о ком вы говорите, человек честный, и я верю в его привязанность, поэтому и решилась отвергнуть ваше предложение.
– Ну, как угодно. Стало быть, я все расскажу Денисону, и если он так честен, как вы говорите, то он, конечно, воздаст вам по справедливости.
Эти угрозы опять растревожили Клару. Она знала строгие правила молодого судьи. Ее легкомысленный поступок, конечно, должен был произвести на него самое неблагоприятное впечатление. С другой стороны, обвинения Мартиньи против ее родителей приведут, без сомнения, к полному разрыву между ними и Денисоном, она это чувствовала. В обоих случаях Денисон будет потерян для нее.
Клара, быстро все взвесив, решила, что должна во что бы то ни стало, даже ценой своего счастья, избегнуть крайностей, которыми угрожал ей Мартиньи.
– Виконт, – сказала она, – вы безжалостны, но дай бог, чтобы мы с вами не пожалели об обязательстве, к которому вы принуждаете меня.
И она написала требуемую фразу.
– Клара, – произнес виконт с волнением, – неужели это условие так огорчает вас? Когда-то в Париже не одна знатная женщина бросала на меня нежные взгляды, и в этой грубой стране, среди людей, привлекаемых сюда жаждой золота, вы не могли бы найти кредитора более снисходительного… Я хочу дать вам доказательство, что не совсем лишен великодушия, – прибавил он. – Пишите: «Если эта бумага не будет предъявлена мне через три месяца лично самим виконтом де Мартиньи, с меня будут сняты все обязательства относительно него».
Клара написала.
– Теперь подпишитесь и поставьте число, – продолжал виконт.
Она молча повиновалась.
– Вы меня не благодарите? – шутливо спросил Мартиньи. – Разве вы не понимаете важности этого последнего пункта? Через три месяца, без сомнения, найдется алмаз, если он действительно был потерян, и в таком случае вам достаточно будет возвратить его мне. Если же он не найдется, а я или по болезни, или по какой-то другой причине не успею сам предъявить вам эту бумагу в назначенный срок, то буду лишен всех своих прав. В случае моей гибели вы сделаетесь моей наследницей… Ах, Клара, неужели вы будете желать, чтобы моя смерть освободила вас от моих докучливых требований?
– Я не желаю ничьей смерти, виконт, и, может быть, действительно должна благодарить вас за ваше снисхождение. Но я надеюсь, что ваш алмаз скоро будет возвращен вам, и тогда эта бумага не будет иметь никакой цены. Возьмите ее, – прибавила она, – не недостает ли в ней еще чего-нибудь?
Виконт быстро прочитал расписку.
– Прекрасно, – сказал он. – Я знаю, что подобное условие не может иметь во Франции никакого значения, но мы здесь, в английской колонии, а английские законы допускают подобные сделки… Теперь, – прибавил Мартиньи с довольным видом, – я постараюсь не быть убитым в ссоре с золотоискателями, не умереть от простуды