– Антон, скажи, кто тебя любит?
Он садился, почему-то сутулился и четко басом говорил:
– Ма-ма.
Когда Тоша умерла, уже в очень преклонном возрасте, я, молодой кретин, при друзьях спрашивал:
– Антон, кто у тебя умер?
И он, сгорбившись, говорил:
– Мама.
Частенько после спектакля папа звонил маме и произносил одну из двух ключевых фраз: либо «Сервируй!» – и это значило, что ОНИ едут к нам, либо «Будь в напряжении!» – значит, он заедет за мамой и они поедут к НИМ. ОНИ, как вы понимаете, – это многочисленные папины друзья. Мы с Бабой, естественно, предпочитали второй вариант! Когда папаша приезжал и заходил к нам в комнату, мы прикидывались мертвыми лисами, но стоило хлопнуть входной двери, как я кричал: «Подъем!» и мы бежали на кухню, где начинались чаи, блины и прочий пир!
Баба меня всегда и во всем покрывала. Если вдруг звонил какой-нибудь неприятный учитель пожаловаться на мое плохое учение, поведение, отношение и если к телефону подходила бабка – то все! До родителей этот гадкий поступок не доходил! Гадким поступком я, естественно, называю звонок учителя.
Однажды мы с моим школьным другом Искандером поспорили, что я упру плавленый сырок из только что открывшегося первого в Москве магазина самообслуживания. Магазин этот был совершенно диковинной штукой после привычных очередей в любой отдел гастронома. А тут все лежит на полочках, сам выбираешь, сам кладешь в корзинку, сам несешь на кассу! И, естественно, пытливые умы (а я таковым себя считал) решили, что в такой ситуации утащить что-нибудь не составит никакого труда. Но и сотрудники магазина были готовы к экспериментам первых посетителей. В общем, грянул бой!
Зайдя в магазин, я небрежно подошел к молочному отделу, стал перебирать разные сырки… и один «случайно» выпал у меня из рук и упал в заблаговременно приоткрытый портфель. И все – дело сделано! Все оказалось слишком просто. И эта простота меня погубила. Я решил закрепить успех: цопнул лежащую рядом маленькую пачку сметаны и, пройдя подальше, сунул ее в карман, после чего направился к выходу, так ничего и не купив. И вот я миновал кассу, вон в дверях маячит проспоривший мне Искандер… как вдруг…
– Молодой человек! – перед выходом стояли администраторша и охранник. Меня ждали. Последнее, что видел убегающий друг, это меня, уводимого в недра магазина с глазами «тонущей лошади».
Ну а дальше: вывернутые карманы, допрос, пугание милицией, школой, родителями… – чем, слава богу, эти милые люди и ограничились. Звонок домой… И – о счастье! – трубку сняла Баба! Не знаю уж, что она им говорила, но, судя по злорадной улыбке директора, говорила все правильно.