но иногда они вели себя как два идиота.

      Эми уже почти забыла, какая обаятельная у Джейка улыбка, как зеленеют от радости его удивительные глаза.

      Стоило Аттикусу снова взглянуть на знаменитые парящие очертания храма, как улыбка сошла с его лица. Он был просто в восторге.

      – Ангкор-Ват – самый большой религиозный памятник в мире, – пояснил он Дэну.

      Дэн рассматривал далекие башни:

      – А какая именно из них?

      – Все вместе, – ответил Аттикус.

      И в этот момент Дэн увидел. То, что издалека можно было принять за несколько отдельных сооружений, оказалось одним огромным монолитом. Серый песчаник искрился в ярком солнечном свете, придавая монументальному храму какой-то неземной вид. Даже слово «впечатляющий» мало что выражало – особенно когда он понял, что крошечные точки, движущиеся по многоярусным галереям, – это туристы.

      – С такого расстояния мы даже не можем оценить их реальные размеры, – вполголоса проговорила Эми.

      – Башни сделаны в форме цветков лотоса, – вел дальше Аттикус. – Это один из главных мотивов кхмерской архитектуры. Хотя большинство храмов обращено на восток, Ангкор-Ват смотрит на запад. Возможно, причина в том, что он являлся также погребальным памятником.

      По мере того как «Кэйо Конг» продвигался вверх по течению, лотосовидные башни Ангкор-Вата, казалось, воспаряли все выше, а центральный шпиль возносился над землей на двести с лишним футов. Вдруг в просвете между деревьями они увидели внешнюю стену и заметили блеск воды.

      Дэн был озадачен:

      – Он что, на острове?

      – Это ров, – объяснил Аттикус. – Древние ангкориане были мастерами по прокладыванию водных путей. Многие крупные храмы окружены рвами.

      Они все еще плыли мимо Ангкор-Вата, когда среди лесных зарослей замелькали и другие храмы, поменьше, давая представление о масштабах и степени развитости великой цивилизации, которая когда-то обитала здесь.