– Успокойте ее! – жестко сказал он; я почувствовала сильный удар по лицу, и перед глазами все потемнело.
19 Глава. Обжигающий холод и леденящий жар
Голова раскалывалась от боли. Я ничего не видела. Кругом темнота. Будто издалека доносилась классическая музыка. Кажется, Паганини… Правую щеку обожгло холодом, и я распахнула глаза.
– Максим?
Я сидела на переднем сиденье гелендвагена, а мой начальник стоял у открытой двери и, склонившись надо мной, прикладывал к моему лицу что-то холодное. Он казался встревоженным, а я не понимала, что вообще произошло. Вокруг нас был густой лес и ни единой живой души.
– Очень больно? – виновато поинтересовался он.
– Голова раскалывается. Говорить тяжело, – с трудом произнесла я, понимая, что правая половина лица опухла.
– Держи, чтобы опухоль спала, – он вложил мне в руку свой шарф, в который, по-видимому, положил снег. Босс обошел автомобиль и сел за руль, сделал чуть громче музыку и нажал на газ, – синяк будет большой, тебя сильно ударили.
– Ударили… – бездумно повторила я.
Последним воспоминанием было мое возвращение к Максиму утром первого января… Кто меня ударил и за что? Где мы?
– Мне жаль, но это была вынужденная мера. Ты чуть не сказала про Софи, а я предупреждал, что ребятам нельзя про нее знать, – строго сказал Макс, а потом улыбнулся, – кстати, она по тебе соскучилась. Мне звонила Люси…
Дальше я уже не слушала. Как из кусочков пазла, стала складываться картина произошедшего за последние дни. Дом в лесу. Отвратительные мужчины. Ребенок… Я вспоминала, как малыша принесли мне, как я купала и кормила его, как укладывала спать и читала «Колобка». Какие теплые у него были ручки, когда он тянулся к моему лицу. Его довольная улыбка или горькие слезы. Артем. Артемка. Темочка. Мой маленький мальчик…
Другое воспоминание: он лежит в комнате, совсем раздетый, напротив распахнутого окна. Иван с оружием в руках над малышом. Мой крик. Ругань этих сволочей. Разъяренные глаза Ивана… Я снова видела это, снова переживала. Меня начало трясти, слезы покатились из глаз. Даже воздух показался мне горьким.
– …Тогда Софи принесла эту ракушку и заявила, что заберет ее домой, чтобы по ней разговаривать с морем, – Максим так радостно рассказывал что-то о дочери. Я не слушала его. Лишь обрывки фраз доносились до сознания.
Страх за Темочку. Мы с ним заперты в комнате, потому что я боюсь выйти. Иван, Илья и Игорь все время в гостиной. Даже через стены я чувствую их ненависть. Мое самочувствие ухудшилось, к усталости прибавилась простуда. После схватки с этими подонками я осталась без голоса. Он вернулся только на следующий день, когда должен был приехать Максим, но не приехал.
– Почему вы не приехали? – прошептала я.
– Что? – он меня не понял. Неужели не догадался, что я его не слушала?
– Почему вы не приехали через пять дней, как обещали?
– Ты об этом… – посерьезнел босс; от его хорошего настроения не осталось