– Мой друг, – обратился следователь к Антонину, – чувствуете ли вы себя настолько хорошо, чтобы давать мне показания?
– Так точно, сударь.
– Это вы были посланы в банк за теми тремястами пятьюдесятью тысячами франков, которые после исчезли?
– Так точно.
– В котором часу вы вернулись?
– Довольно поздно. Было уже пять часов, когда я вернулся к себе в банкирскую контору.
– Не припомните ли вы, что сделал господин Бертоми, когда вы вручили ему деньги? Не старайтесь отвечать сразу, припомните хорошенько…
– Позвольте… Мне припоминается, что сначала он сосчитал деньги, потом разделил их на четыре пакета, затем положил в кассу, а потом… потом он запер кассу, и… да, да… я отлично это помню… он ушел!
– Вы это твердо помните? – спросил его судебный следователь.
– Твердо!.. Да я дам голову на отсечение!
Трудно было настаивать на более точном ответе, и Партижан счел возможным оставить больного в покое.
– Вот это так важно! – говорил он дорогой Сиго. – Это очень, очень ценное показание!
Глава VI
Номера «Архистратига» на набережной Сен-Мишель, куда скрылась госпожа Жипси, содержала мадам Александра, жена Фанферло. В тот момент, когда Партижан отправился в госпиталь, чтобы допросить Антонина, мадам Александра приготовляла для мужа суп и очень удивлялась, что его так долго нет. Вернулся он домой довольно поздно.
– Как ты сегодня запоздал! – воскликнула она, бросившись к нему навстречу.
– Утомился! – отвечал Фанферло. – Целый день играл на бильярде с Эваристом, лакеем Фовеля. Дал ему обыграть себя. Третьего дня я только познакомился с ним, а сегодня уже мы с ним большие приятели. Если бы теперь я захотел поступить к Фовелю на место Антонина, то мог бы рассчитывать на протекцию Эвариста.
– Как! Ты хочешь поступить в артельщики? Ты?…
– Да, если понадобится поближе все узнать у Фовеля и получше изучить всех, кто меня интересует.
– Разве лакей тебе ничего не сообщил?
– Ничего такого, что могло бы для меня быть полезным, а между тем я располагаю им вполне. Этот банкир какой-то невиданный человек! Эварист говорит, что у него нет никаких пороков, никаких грехов. Он не курит, не пьет, не играет, не содержит любовниц. Какой-то святой! Он миллионер, а тратит на себя так мало, как какой-нибудь лавочник. Он влюблен в свою жену, обожает детей. Он часто принимает у себя, но очень редко выезжает сам.
– А его жена молода?
– Лет под пятьдесят.
– А из кого еще состоит семья?
– Один сын – офицер, не знаю в каком полку, об этом не разговаривали. Очень еще молодой. Другой, Люсьен, живет с родителями, хоть он и старший, а, говорят, скромен, как девица.
– Ну а что сама барыня и та ее племянница, о которой ты мне говорил?
– На этот счет Эварист не мог мне ничего ответить.
Госпожа Александра повела