По пути встретилась женщина, тоже катящая кресло – каталку, по правую руку с ней шла Алевтина: «Батюшка» – подумалось об одном и том же обоим.
Поравнявшись, остановились, как по приказу. Сидевший, совершенно исхудавший, с тяжелыми вымотанными веками, прикрывавшими живые, глубокие, полные духовной мощи глаза, только и говорившие о том, что он еще жив, священник в своей неизменной черной скуфейке с крестиком на лбу, оторвал подбородок от костлявой груди, торчащей из под видавшей виды, вылинявшей майки. Илья повернул каталку с Ваней навстречу второй, сам встал сбоку, взял совершенно высохшую руку отца Олега, пощупал пульс, сжал зубы, затем губы, поиграл скулами, выдохнул с силой через нос, и резко поднявшись, скомандовал:
– Аля бегом за Верочкой, пусть определит до вечера в палату, капельницу с гепатопротектором 29и…, а! скоро сам буду, поторопитесь…
– Нет, не нужно, Илья, я…, лучше другим…, кому хуже, кому нужно…
– Ну хуже вас то, тут больше никому нет…, без разговоров! В храме будете командовать!
В тишине разъехались, в тишине, удалились, в тишине мысли разбивались об эмоции, унять, которые сил никаких не было!…
– Ааа!… Понял, наконец, о ком ты говоришь – Андрей Михайлович Хлыст… Звонили мне по его поводу… Странный такой звоночек…
– Кто звонил?
– Да, я не запомнил, с работы кажется…
– Чем странный…
– Предупредили быть с ним осторожным, но помочь, чем возможно…
– И что это значит?
– Вот и не знаю, ни осторожничать причин нет, ни помочь особенно в его случае нечем!… – Буквально перед ними открылась дверь, из нее выкатили каталку, как раз с Михалычем, сзади послышались спешные шаги нескольких человек, сопровождаемые тяжелым дыханием и криком: «Посторонись!». Хлыста поставили к стене, какое-то тело затащили в реанимационный бокс и дверь закрылась. Высокий мужчина, буквально взмокший, с красный лицом, дышащий ртом, оказался тем самым врачом-реаниматологом, примчавшимся за бывшим следователем:
– Так, Андреич…, этого «завел», прокапал, стабилен… С этим не знаю, покарауль пока пяток минут здесь… – Ивану показалось, что он на хоккейной площадке, в самой гуще разыгрывающейся комбинации:
– Постоим?
– Угу – отдохнем… Это ты о нем?… – Показывая легким, чуть заметным движением на почти бездыханно лежащего на каталке Хлыста, поинтересовался Фоминцев.
– Он самый…
– Не долго ему осталось, на финише, хотя Господь милостив…
– А что батюшка?
– Батюшка…, батюшка на себя чужой крест взвалил и, как ни странно, вполне счастлив…
– Это как это?…
– Может не повериться, но факт… В общем обследовалась у меня одна его прихожанка…, добрая, еще достаточно молодая женщина…, мама четырех деток, после четвертых родов обнаружили