Правовое и индивидуальное регулирование общественных отношений. В. В. Ершов

о том, возможно ли введение всех известных разнообразных и онтологически неоднородных социальных явлений в Конституцию РФ, являющуюся фундаментальным видом правовых актов, содержащим конституционные принципы и нормы права. По сути этот вопрос является риторическим. Однако, к примеру, Н. И. Матузов в дальнейшем был вынужден уточнить: «Под правовой системой понимается совокупность внутренне согласованных, взаимосвязанных, социально однородных юридических средств (явлений)»[297] (выделено мной. – В. Е.). Изложенную точку зрения разделял и М. И. Байтин[298]. В то же время названные авторы оставили открытым вопрос о том, почему явления, находящиеся в одной правовой системе, должны быть только социально однородными.

      В 1939–1940 гг. на страницах журнала «Советское государство и право» открылась дискуссия о системе права, которая была в основном сведена к делению правовых актов на отрасли[299]. В 1956–1958 гг. журнал «Советское государство и право» провел вторую дискуссию о системе права, в процессе которой прежде всего обсуждали критерии деления правовых актов на отрасли[300]. В 1982 г. этот же журнал организовал третью дискуссию о системе права, посвященную в основном методам правового регулирования[301]. В результате проведенных дискуссий в юридической литературе сложилось устойчивое мнение: система права – это его внутреннее строение, соединение действующих в государстве юридических норм в единое целое, а также разграничение их на отрасли и институты права[302].

      Вместе с тем, применение понятия «система права» в данном контексте представляется теоретически спорным. Во-первых, право по существу сведено только к одной его форме – российским правовым актам. Во-вторых, понятие «система» теоретически недостаточно обоснованно применено в действительности к структуре и содержанию и не всего «права», а только одной из его, на мой взгляд, форм – российским правовым актам.

      В современной юридической литературе по существу сформировалось два подхода к вопросу о соотношении понятий «источники права» и «формы права». «Суть первого из них, – как справедливо пишет М. Н. Марченко, – заключается в полном отождествлении источника права с формой права, в сведении источника права к форме права и, наоборот, формы права – к источнику права. Во избежание недопонимания в подобных случаях при рассмотрении формы права после написания данного термина «форма права», как правило, в скобках в виде констатации тождественности и равнозначимости искомых терминов следует термин «источник права»[303]. Второй подход к разрешению вопроса о соотношении понятий «источники права» и «формы права», по обоснованному мнению М. Н. Марченко, состоит в том, что «… понятия рассматриваются как полностью несовпадающие друг с другом»[304].

      Более убедительным, на мой взгляд, является вывод Е. А. Ершовой, обосновавшей предложение о необходимости дифференциации этих понятий. Например, источники трудового права