Слушая Ветер. Данила Варнак

спросила Джесс.

      – Немного, но я бы назвал это состояние умиротворенным. Или даже, не знаю, как-то просто хорошо, – подбирая подходящие слова, ответил я.

      – Есть еще два важных указателя на пути: это удовольствие и боль. Если ты идешь правильно, то испытываешь удовольствие, а если нет – боль. Не путай удовольствие с чем-нибудь другим, я говорю о самом удовольствии бытия. Есть ты, и если тебе хорошо от того, что ты просто есть – то ты по большей части прав в своих решениях. А если тебя давит жизнь, и тебе неспокойно, тяжело и больно, то это говорит о том, что где-то ты в своих расчетах ошибаешься. И тебе есть над чем поразмыслить.

      – Когда человек теряет само удовольствие бытия, – продолжала Джесс: – он тут же находит, чем это компенсировать. И становится рабом своих желаний. Он может найти отдушину в еде, сексе, наркотиках, алкоголе, фильмах, да даже в ветре. Конечно, это все разные вещи, и ясное дело, одни из них лучше для жизни, а другие хуже, но суть в том, что сама по себе зависимость от чего-либо – это уже не хорошо. Это болезнь разума. И она приводит к чрезмерности и фанатизму. Человеку стоит быть выше всего этого. Понимаешь? Так что не теряй удовольствия и обращай внимание на боль. Важные, очень важные указатели.

      Это я понимал. Я давно уже заметил, как многие из любителей ветра, на самом деле, были от него зависимы. И в дни, когда ветер пропадал, они очень сильно страдали, и довольными жизнью их назвать было сложно. Но было несколько моментов, которые я не понимал, и я решил их прояснить:

      – Джесс, а как ты позвала Джамбо? Я видел твой легкий кивок головой и то, как он тут же сорвался со своего места, словно, все это время, только и ждал твоей команды.

      – Это очень просто. На самом деле, так же, как и ты или кто-либо другой подзывает собаку, или кого угодно.

      – Джесс, я или все, кого я знаю, используют голос, – возразил я.