Благодарю тебя, Господи, мысленно произносит Авила, поворачиваясь к ограде, чтобы принять причастие.
И тут древний собор сотрясается от оглушительного взрыва.
Яркая вспышка. И весь мир Авилы исчезает в огне.
Взрывная волна швыряет его на алтарную ограду, осыпает бесчисленными осколками, обломками, ошметками человеческих тел. Авила приходит в себя и, задыхаясь от дыма, не может понять, где он и что с ним. Сквозь звон в ушах – душераздирающие крики. Дрожа, он встает и с ужасом оглядывается вокруг. Этого не может быть, это страшный сон, говорит он себе. Шатаясь, устремляется сквозь клубы дыма и пыли мимо стонущих, обезображенных тел туда, где еще минуту назад на церковной скамье сидели его жена и сын.
Но там ничего нет.
Ни скамьи. Ни людей.
Только кровавые ошметки на обожженном взрывом каменном полу.
Страшные воспоминания милостиво оборвал колокольчик над дверью в паб. Авила сжал рукой стакан tónica, сделал большой глоток, пытаясь привычным усилием воли избавиться от преследующего его кошмара.
Дверь распахнулась, и в паб ввалились двое здоровенных парней в зеленых футболках, обтягивающих животы. Фальшивя, они ревели песню ирландских футбольных болельщиков. Очевидно, сегодня местный клуб играет с ирландцами.
Это знак, пора идти, подумал Авила и встал. Попросил счет, но барменша лишь покачала головой и подмигнула. Он поблагодарил ее и направился к выходу.
– Ни хрена себе! – заорал один из парней, уставившись на парадный мундир Авилы. – Да это ж сам испанский король!
Оба разразились гоготом и, покачиваясь, двинулись к нему.
Авила попытался обойти их, но тот, что покрепче, грубо схватил его за руку и усадил на стул.
– Не дергайся, ваше величество. Раз уж мы в Испании, надо попить пивка с королем.
Авила демонстративно посмотрел на грязную руку, сжимающую отглаженный рукав белоснежного кителя.
– Позвольте пройти, – спокойно сказал он, вставая. – Я спешу.
– Не-не-не! Ты обязательно выпьешь с нами, amigo[8]!
И парень только усилил хватку, а его приятель начал тыкать пальцем в медали на груди Авилы.
– А ты, папаша, похоже, герой, – говорил он, дергая за один из самых заметных знаков отличия. – Это что, булава? Типа рыцарь в сияющих доспехах?
И они снова захохотали.
Спокойно, уговаривал себя Авила. На своем веку он много повидал таких – тупых, несчастных, никогда ни за что не боровшихся. Они способны только хамски пользоваться правами и свободами, которые завоевали для них совсем иные люди.
– Этот жезл, – тихо проговорил Авила, – эмблема Unidad de Operaciones Especiales[9] Испании.
– Спецоперации? –