– Начинается досмотр! – крикнул кто-то срывающимся голосом.
Фермор опять коротко взмахнул рукой и пошел по рядам. За ним, еле поспевая, бежал арендатор, зорко вглядываясь уцелевшим глазом в хмурых гусар. «Не то, не то, – повторял он по-немецки. – Я тех негодяев на всю жизнь запомню!»
Рядов гусар было три, и как ни быстро шел Фермор, опознание заняло порядочно времени. Мародеры все не находились. Когда были осмотрены все до одного человека, честный арендатор, подводя итог, выдохнул последний раз «не то» и поднял недоумевающий взор на фельдмаршала. На лице его он увидел явное неудовольствие.
– Что же, нам еще раз по рядам идти? – спросил Фермор в крайнем раздражении. – Может быть, вы плохо видите из-за своего увечья?
О, нет, какое там увечье, видит он превосходно, но среди этих гусар нет тех негодяев. Может быть, негодяи были из других полков, а только нацепили мундиры синих гусар? Они были высокие, оч-чень высокие, подлые, страшные, ужасные, жестокие…
– Это я уже слышал, – Фермор явно не знал, как поступить дальше, ситуация явно зашла в тупик, но оставить гусар безнаказанными было никак нельзя.
Сердце Белова опять дрогнуло от понятных предчувствий, а вдруг эти высокие, ужасные, жестокие и есть его любители парного молока, но в этот момент мягкосердная судьба все расставила по своим местам. Вперед вышел гусарский офицер.
– Ваше высокопревосходительство, осмелюсь доложить, полк построен не в полном составе. Несколько человек посланы в команду. Надобно и их проверить…
Арендатор, а вместе с ним и Ферморова свита, вздохнули с явным облегчением. Все как-то сразу поверили, что негодяи находятся в числе отсутствующих, а впрочем, черт с ними, где бы они ни находились, только бы кончился скорее этот стыдный, всех смущающий спектакль.
К пастору опять подошел длинный франт, то ли волонтер, то ли судейский, а поскольку он был на голову выше лютеранского попа, то склонился перед ним подобострастно – все выслужиться хотят перед Ферморовым духовником. Белов машинально прошел вперед, всматриваясь в штатского, а тот, явно почувствовав на себе взгляд, повернул голову, и Александр, с изумлением и счастьем почти детским, понял, что никакой это не франт, а Никита Оленев. На лице друга появилась нерешительная улыбка, он словно боялся поверить в чудо встречи, потом он вздохнул глубоко и бросился к Александру.
Через час друзья сидели в чистой горнице временного Сашиного пристанища, а хозяин заставлял стол пузатыми бутылями с легким лифляндским пивом, июльскими дарами огородов, принес и жареную курицу, и тефтели с подливой – сил нет, вкусно!
Александр