– Ваше высочество. – Бестужев склонился настолько, насколько позволяла ему болезнь, воспаление нервных корешков – радикулов. – Я осмелился просить вас о тайном свидании из-за обстоятельств чрезвычайных. – Он выпрямился молодцевато, но не удержался, схватился за поясницу, застудил проклятую, торча вечерами в парке.
Екатерина смотрела на негра не мигая. Эта неожиданная встреча обрадовала ее, она сама хотела организовать свидание с канцлером, а он, оказывается, сам постарался. Смущала несколько его многозначительность. Время было такое, что великая княгиня была готова к неприятностям, только бы они не касались Понятовского.
– Дело касается трона русского… – выдохнул Бестужев.
«Как он откровенен, опасно…» – пронеслось у нее в голове, вслух она быстро спросила:
– Вы хотите сказать, что здоровье государыни таково, что…
– И это тоже… – поморщился канцлер. – Но главное, что я хотел сказать, – следующее. Государыня желает поменять наследника. Это мне достоверно известно.
К этому Екатерина не была готова. Она почувствовала, как сердце подпрыгнуло взбесившимся зайцем, внутри у нее что-то напряглось, наверное, желудок сжался, затошнило вдруг.
– Кто? – вопрос прозвучал как вздох. – Мой сын?
Бестужев кивнул.
– При регентстве… Кто?
– Здесь, как вы понимаете, много возможных кандидатур…
Оставим этих государственных особ за важнейшей, исторической беседой и вернемся в парк, где неприкаянный и злой бродил меж беседок и боскетов Белов. Какого черта ему не дали поехать домой и выспаться – этого он не понимал. Ужин задерживали. Народу полно, разговоры пустые, дамы старые, а хорошенькие все куда-то подевались. Вина, правда, было в избытке, и оно было очень неплохим.
Он только пригубил бокал, когда к нему опять подошел юный и чрезвычайно вежливый польский посол… как его… Понятовский. Час назад буквально на бегу Бестужев представил Белова послу. Канцлер наговорил про Белова поляку с три короба, и все быстро, заикаясь, словно куда-то опаздывал: герой войны, умен, отлично владеет шпагой, говорит на трех языках, недавно был во Франции, в Вене с дипломатическим поручением, имеет связи… Хорошенький поляк радостно кивал, а потом убежал вслед за Бестужевым.
– Как вам здесь нравится, господин Белов?
– Благодарю вас, сударь. Мне бы здесь очень нравилось, если б я не так устал с дороги.
– Да, да… Я знаю. Алексей Петрович рассказывал.
«Вежлив, мил, спесив, как все поляки, чего это он меня обхаживает?» – подумал Белов.
– Алексей Петрович сделал из этого парка райский уголок, – продолжал Понятовский.
– Это не он сделал. Это мой родственник сделал, – ворчливо сказал Александр, его раздражал Понятовский.
– Вот как? А я и не знал. Кто же он?
– Головкин