– Чичас, ваше благо’одие!..
И тогда Александр закричал. Дико, надрывая глотку, срываясь на визг…
1
Александр рывком сел на постели. В приоткрытое окно вползал серый петербургский рассвет пополам с влажным утренним воздухом, мокрым дурашливым зверьком забираясь под скомканное покрывало.
Содрогаясь от пережитого ужаса, Бежецкий прикоснулся к затылку, еще ощущавшему жесткое прикосновение пистолетного ствола.
– Вставайте, ваше благородие, шесть тридцать пять утра!
Александр с облегчением, длинно, замысловато и непечатно выругался: с мятой подушки, помаргивая зеленым глазком, проникновенно вещал напоминальник, видимо свалившийся с прикроватного столика, куда его имел обыкновение пристраивать на ночь ротмистр. Схватив ни в чем не повинный приборчик, Бежецкий в сердцах грохнул его об пол. Ничуть не пострадавший и, судя по всему, совсем не обидевшийся напоминальник, отлетев куда-то за кресло, продолжал канючить и оттуда:
– Ну что же вы, ваше благородие, вставайте, поздно уже…– И вдруг заорал командным голосом: – Встать, юнкер Бежецкий, встать, па-а-ршивец!
Александр, помянув черта, его мать, бабушку и общим списком всех предков по женской линии до седьмого колена, а также Володьку Бекбулатова и его дурацкие шутки в Сети, потянулся к пачке «Золотой Калифорнии». Колотящееся перепуганной мышью о ребра сердце понемногу успокаивалось. Приснится же такое. «Слава народу»… «революционный трибунал» через «е»… «Рабочая Марсельеза»…
Бежецкий откинул покрывало, поднялся со скрученных в жгут влажных простыней и с наслаждением потянулся. Под ноги попалась упавшая с кровати книга в пестрой глянцевой обложке, которую Александр читал на ночь. Тусклым золотом блеснуло название: «Неизбывные пути России», серия «Досье». Черт бы побрал этого полячишку с труднопроизносимой фамилией. Хотя… Вообще-то презанятная книжица.
Александр, не докурив и до половины, ткнул сигарету в массивную пепельницу работы известной фирмы «Фаберже и сыновья» в стиле барокко (подарок от однокашников на тридцатилетие) и, сделав несколько приседаний и наклонов, направился в туалетную комнату. Из огромного зеркала над раковиной на ротмистра Бежецкого привычно глянула знакомая очень отдаленно, как и всегда по утрам, физиономия. Вполне европейское, худощавое лицо с тоненькой щеточкой усов над верхней губой несколько портили всклокоченные волосы и диковатое выражение глаз, впрочем уже угасающее. Вздохнув, Александр сильно потер щеки ладонями, перешагнул низкий бортик, выложенный мраморной плиткой, и обреченно, но решительно повернул «синий» кран. Подумав пару секунд, ротмистр вздохнул еще раз, сделал воду несколько теплее и только после этого встал под бьющие сверху колючие струи. Стоя под душем, Александр твердо решил ограничить чтение беллетристики на ночь глядя.
Приняв