– Кто бы говорил, – сказала Лидия. – Уж если кто не понимает в синдроме Аспергера, так это психиатры. Вы же считаете, что это аутизм. Вы хотите, чтобы вашим самолетом управлял Человек дождя?
В этом сравнении смысла было не больше, чем в сравнении меня с Человеком дождя Шумной женщиной в баре несколькими неделями позже. Разумеется, я бы не хотел, чтобы моим самолетом управлял Человек дождя – ни в том случае, если бы я был пассажиром, ни если бы самолет принадлежал мне.
Лидия, очевидно, решила, что ее высказывания расстраивают меня.
– Простите, Дон, ничего личного. Я не называю вас аутистом. В отличие от него, – Лидия указала на Сеймура. – Поскольку это он и его дружки не видят разницы между аутизмом и синдромом Аспергера. Им что Человек дождя, что Эйнштейн – все равно.
Но Сеймур не называл меня аутистом. Он не прибегал к ярлыкам, а всего лишь отметил мою добросовестность и технический склад ума – качества положительные в целом и для пилота в частности.
Сеймур обратился ко мне:
– Джуди говорила, что вы женаты. Это так?
– Правильно.
– Все, достаточно, – сказала Джуди.
Четверо людей, шесть диалогов.
Исаак поднял руку и кивнул. Сеймур, очевидно, истолковал это сочетание жестов как предложение продолжать. Теперь мы впятером участвовали в разговоре, предмет которого был неясен.
– Вы счастливы? Счастливы в браке?
Я не вполне понимал смысл его вопросов, но решил, что он приятный человек, который пытается поддержать меня, демонстрируя остальным, что по крайней мере кто-то относится ко мне настолько хорошо, чтобы жить со мной вместе.
– Чрезвычайно счастлив.
– Отношения с родственниками поддерживаете?
– Сеймур! – воскликнула Джуди.
Я ответил на этот вопрос, сочтя его доброжелательным:
– Мать звонит мне каждую субботу, на восточном побережье Австралии в это время уже воскресенье. Детей у меня нет.
– Ваша работа хорошо оплачивается?
– Я занимаю должность ассистента на кафедре генетики в Колумбийском университете. Я считаю свою работу общественно полезной, кроме того, она