«Партизан» справа был ниже и шире в плечах, носил окладистую бороду и держал в руках старый «калашников» с перемотанными синей изолентой магазинами и треснувшим прикладом. Его сосед – длинный и худой, как каланча, – сжимал чумазыми ладонями немецкую штурмовую винтовку «Хеклер-Кох G-36» тоже не первой свежести.
С минуту мы пялились друг на друга. Они стояли не двигаясь метрах в десяти от меня, я тоже замер на месте, не понимая пока, как себя с ними вести. Потом худощавый удобнее перехватил штурмовую винтовку, прижал затыльник приклада к плечу и посмотрел на меня сквозь прорезь прицела.
– Ты хто такой?
– Журналист.
– Журнали-и-ист, – протянул он, глядя на меня, как на приведение, и сделал шаг назад. Бородач тоже немного попятился. – А ну, руку покажь!
– Чего? – не понял я.
– Руку покажь, говорю!
Я протянул здоровую руку, словно просил подаяние.
– Не эту, другую, ту, что под одеждой.
Я осторожно расстегнул пуговицу, здоровой рукой снял китель, бросил у ног.
– За нами охотился?! – сухо кашлянув, произнёс бородатый.
– Я тя щас, с-сука, ур-рою! – тощий лязгнул затвором и положил палец на спусковой крючок.
Я уже приготовился получить пулю в лоб, как напарник длинного надавил потемневшей от грязи ладонью на ствол винтовки товарища:
– Не горячись, Шпала! Может, это не он. Вишь, с клешнёй всё в порядке. Вдруг это пацан из наших…
– Ага! А где волына, плащ, ну или кожанка, наконец? – нервно дёрнул щекой тощий.
– Так, эта, можа, пока мы здесь нычкуемся, у них там, – бородач неопределённо мотнул головой, – экипировка поменялась.
– Опять ты за своё, Байкер? – Тощий злобно чиркнул слюной сквозь зубы. – Нет уже наших, нет! Их вояки порешили, а тех, кто выжил, Зона прибрала.
Услышав знакомое слово, я напрягся, словно гончая, почуявшая зверя. Сразу мелькнула мысль, что никакие это не «правосеки», а просто двинутые на всю голову ребята, которые в детстве не наигрались в войнушку и казаков-разбойников, вот и добирают сейчас недополученные в раннем отрочестве эмоции, изображая из себя охотников за артефактами. «Интересно, что они собирают вместо них? – подумал я. – Коровьи лепёшки, комья земли, коряги или речные камушки?» А ещё мне стала понятна их реакция на «журналиста». В одной из книг серии «Сталкер» писали о некоем Журналисте – полумутанте-получеловеке. «Выходит, они меня всерьёз за этого монстра приняли, – ухмыльнулся я про себя. – Ну точно по ним психушка плачет. М-дя! Интересно,