– Ну, хорошо, лейтенант, допустим, это действительно так. Что дальше?
– А дальше, рассудите сами, товарищ бригадный комиссар. Немцы сейчас фактически делают за нас нашу работу – собирают личный состав разбитых и потерявших управление подразделений со значительной территории в одну кучу и в определенном месте, о котором нам стало известно. Осталось только уже собранных людей оттуда вовремя забрать. А хлебнув немецкого «гостеприимства», и прочувствовав на собственной шкуре идеологию обращения «высшей расы» с остальными малоразвитыми народами, в особенности со «славяно-азиатскими дикарями», даже те из них, кто не был захвачен в бою, а сдался в плен сам, – по различным причинам, но сам, добровольно, – уже сейчас наверняка кардинально пересмотрели свои убеждения. И, если их сейчас освободить, вооружить и поставить в строй, более беспощадных к немецким захватчикам бойцов трудно будет найти. Еще момент. Наши бойцы и командиры там обретаются пока недолго – два-три дня. Злобы и ненависти к фашистам, как я только что сказал, у них сейчас уже через край. А вот физические кондиции от тяжелой работы, скудного питания и бесчеловечного обращения с ними со стороны лагерной охраны серьезно снизиться не успели. Соответственно, и боевая эффективность после освобождения у них будет близка к максимальному уровню. И последнее. Подумайте, товарищ бригадный комиссар, какой моральный и идеологический эффект произведет появление бывших пленных в составе наших частей, их рассказы о плене и освобождении. Вот вам две темы для обсуждения в солдатской среде, так сказать, навскидку. С одной стороны, мы своих не бросаем, специально вернулись за ними аж в немецкий тыл, с другой – после рассказов бывших пленных об условиях содержания и обращении с ними там вряд ли кто захочет сдаваться в немецкий плен добровольно.
– Согласен, лейтенант. Со всем, что ты сейчас изложил, согласен! Что конкретно предлагаешь?
– Перехожу к конкретике, товарищ бригадный комиссар. Вы сейчас сами подтвердили, что необходимость освобождения советских пленных не вызывает у вас никаких сомнений или возражений. Но есть обстоятельства, которые требуют сделать это как можно быстрее, и именно поэтому я и прибежал к вам на ночь глядя. Дело в том, что раненый гауптман сообщил о двух моментах, которые вынуждают нас очень поторопиться с атакой лагеря и освобождением наших пленных. Первое. Сейчас охрана концлагеря относительно небольшая, да и в самом Суховоле немецких войск немного – максимум,