«Вот какого х*я я тут делаю?» – мысленно задал себе вопрос Герман.
Ведь по идее ему нужно было срочно ехать и проверять все ли хвосты он подчистил, и не всплывет ли какое-нибудь неожиданное дерьмо, когда появится этот старый хитрый хрен?
Но медсестричка чем-то его задела. Она была словно надкушенный бутерброд, он ведь так и не трахнул ее. Хитрая брюнетка закатила ему истерику, и не дала возможности расслабиться, и вместо того чтобы развлекать своего «дружка» Герману пришлось послужить жилеткой для сопливой девки! И теперь он маялся от стояка в штанах еще сильнее, чем ночью, хоть ночка и была практически бессонной.
«Может плюнуть, вернуться домой и трахнуть другую медсестричку?» – задумался Герман, она вроде была не против развлечься, даже предложила ему зайти в гости на «поболтать» и призывно облизывала свои блядские губы.
Почему-то бегать за глупой девчонкой, не было никакого желания и сильно задевало его мужское эго. К тому же, по его мнению, она была слишком хрупкой, и слабой.
Может и не выдержать его темперамента. Он любил иногда быть грубым и жестким. А эта еще истерику ему опять закатит, и что, вновь утешать?
Но почему-то вспомнив ее огромные напуганные глаза, у Германа даже дыхание перехватило, и что-то кольнуло внутри, какое-то странное ощущение. Или предчувствие?
От этих эмоций, он даже зарычал, и несколько раз ударил с размаха по рулю и панели кулаками, разбил в кровь, но боли даже не ощутил. А боль была самым лучшим отрезвлением обычно для него, когда он начинал что-то чувствовать.
Эмоции – это враг. Герман усвоил этот урок, еще живя в детском доме. Нельзя испытывать никаких эмоций. Нужен только холодный расчет, иначе не выжить. Эта тактика помогала ему добиться очень многого в жизни. Даже казалась бы война, на которой мало кто выживал в те времена, когда он туда попал, как пушечное мясо, Герман и то смог выкарабкаться, и даже попасть в один из секретных и элитных отрядов, хотя, казалось порой, что он уже мертвец.
Вот и сейчас ему совершенно не понравилось, что какая-то глупая девчонка вызывает у него столько странных чувств.
– Нет, надо валить отсюда нахер! Снять какую-нибудь шлюху и как следует ее оттрахать, – сам себе сказал Герман и завел двигатель.
Но стоило ему вырулить со двора, как он резко затормозил, и смачно выругался от открывшейся ему картины.
Милая девочка Лина,