Товарищ Ахметов не баловал работников. Лиза со Стивеном, в их положении, не могли воровать. Узнай о таком заведующий чайханой, на пороге немедленно появился бы наряд милиционеров. Заведение закрылось после обеда. Лиза рассчитывала на обычные бараньи кости и остатки теста, из которых она лепила манты, но сегодня они ничего не получили. Начальник повел рукой:
– Вы отдыхаете…, – Стивен пошел на базар, где еще работали продавцы. Иногда, ему и там удавалось потаскать мешки. С мужем рассчитывались деньгами, или провизией. Дома Лиза вынула мешочек, маша, отложенный на черный день. Стивен возвращался домой голодным, надо было его покормить. Они спали в одной, маленькой конурке, и мылись в деревянной пристройке. Комнаты по соседству товарищ Ахметов сдавал за деньги. Люди исчезали и появлялись. Никто не интересовался бессловесным калекой, и высокой, худой девушкой, с замотанным платком головой.
Сейчас Лиза сидела без платка. Неожиданный выходной обернулся и приятными вещами. Она согрела воды в котле, и, как следует, помылась. Вытянув ноги, Лиза завернула подол платья. Пахло вареной фасолью, она облизнулась:
– Нет, нет, обед для Стивена. Сделаешь себе чаю, лепешки еще остались…, – чай они получали спитый, но Лиза два или три раза заливала его кипятком. Лепешки были вчерашние, почти свежие. Она вспомнила мороженое, на улице Горького:
– Я пломбир с Мартой в первый раз ела, в тридцать шестом году. Я даже обертку сохранила. Я тогда с товарищем Вороновым познакомилась…, – полковник Воронов погиб, а Стивен, как боялась Лиза, оказавшись за границей, вежливо сказал бы, что дальше им не по пути.
– Я ему не жена…, – репродуктор на углу улицы захрипел, – он дворянин, аристократ, а я еле-еле по-немецки говорю. Английского языка я не знаю. Его покойная жена университет закончила, а я только летное училище…, – Лиза не представляла себе, что она будет делать в Британии:
– Летать, наверное…, – неуверенно подумала она, – мы союзники. Меня, наверное, пустят за штурвал…, – ясным было одно. В СССР им обратной дороги не оставалось.
Сунув ложку в котелок, она застыдила себя:
– Ты только полдня работала, не объедай Стивена…, – над кварталом разносился уверенный голос диктора. Лиза прислушалась. Вечерняя сводка тоже оказалась отличной. Повторили новости об освобождении Киева, в Керчи высадили десант. Партизаны пустили под откос военный эшелон немцев, летчики сбили два десятка машин противника. Лиза почувствовала тоску:
– Я два года за штурвал не садилась. Подняться бы в небо. Стивен полетит, обязательно. Он героический человек, стойкий, как его предки…, – муж рассказал Лизе о семье. В темнеющем небе кружился большой, черный ворон. Мягко хлопая крыльями, птица устроилась на дереве. Воробьи, испуганно, шмыгнули прочь. Лиза даже рассмеялась.
Когда товарищ Ахметов привел их в домик, он махнул рукой:
– Абрикосы можете собирать,