Записки ящикового еврея. Книга вторая: Ленинград. Физмех политехнического. Олег Рогозовский

на то, чтобы на ней соревноваться). Дальше я греб в четверке с рулевым и в восьмерке. Чтобы серьезно заниматься греблей, нужно иметь рост за 190 см и вес за 90 кг. Спортивные результаты для меня были на втором плане, на первом – оздоровительные и ознакомительные. Привлек ребят из комнаты, и мы поначалу получали удовольствие. Удовольствие кончилось, когда зимой нужно было вставать в шесть утра, чтобы успеть на время, выделяемое нам по остаточному принципу в гребном бассейне – на хорошем времени были мастера.

      Гребли мы в четверке распашной с рулевым – нашим опытным тренером, женщиной лет пятидесяти. Она толково и спокойно все объясняла, но перед соревнованиями и на них в ее лексиконе превалировал мат. Не все это выдерживали и первым откололся Саша – Юн Санхо. Сашу заменил Кирилл Егоров. Позже, когда понадобилась восьмерка для институтских соревнований, удалось подключить двух немцев из первой группы – Гюнтера и Ганца. Загребного тренер нашла сама – перворазрядника из старшекурсников. Не хватало еще двоих, и тренер приказала найти двух физмеховских аспирантов – Первозванского и Челпанова. В аспирантуре они не числились, но найти их, причем на разных факультетах, удалось. Они были уже кандидатами наук, старшими научными сотрудниками и попутно набирали педагогический стаж. Гребли до самых соревнований с удовольствием. После соревнований восьмерка распалась, и встретился я с ними только через три года. Тогда и узнал, что они из звездной команды кафедры Лурье.

      Пора рассказать о жильцах нашей комнаты.

      Четверка распашная: Олег Рогозовский, Толик Полянский Кирилл Егоров, Валера Косс. На руле – Таня Неусыпина (это ее фото)

      Первозванский (тогда еще Толя)

      Комната 422

      Нас – четверых первокурсников физмеха поселили в студгородке Политехника по Лесному проспекту 65 (Флюгов переулок) в корпусе 6ф (физическом), на четвертом этаже. Досталась нам не самая лучшая комната, с обещаниями перевести нас после первого курса в лучшее помещение, но мы пока не жаловались.

      Самым старшим и опытным из нас был Саша – Юн Санхо, 1935 года рождения. Родителей его, живших в Корее (южной части единой Кореи) японцы насильственно увезли на тогда еще японскую часть Сахалина (Углегорск) и заставили добывать уголь. Работали они тяжело, но рабами все-таки не были. Саша успел еще поучиться в японской гимназии и выучил японский в совершенстве – учеба по-японски продолжалась еще некоторое время после освобождения острова Красной Армией.

      Японцев тоже не сразу отпустили – нужно же было руководить производственным процессом. Корейцев на родину отпускать не собирались – тем более в ставшую уже Южной Корею. Ну, а после корейской войны надежды вернуться в родные места стали призрачными. Они продолжали добывать уголек теперь для «освободителей». Условия жизни заметно ухудшились. Пришлось учить русский язык – с нуля. Потом ждали учителей – кто же по доброй воле соглашался ехать в каторжные места.