Записки ящикового еврея. Книга вторая: Ленинград. Физмех политехнического. Олег Рогозовский

впоследствии в речевки Долгинцева-Черемисина.

      Помню один «многоканальный» случай. В тот год 31 декабря кончалась зачетная неделя, и у нас был какой-то суровый зачет, некоторым нужно было еще и «хвосты» закрыть. Мы с Валерой Коссом были приглашены к Тане Неусыпиной и зашли пожелать Нового года в комнату (кажется 524) где жили Лёша Семенов, Вова Саранчук, Слава Шелест и Леня Шейнкман. Картина была впечатляющая – на столе стояли две пустые бутылки водки и остатки небогатой закуски. Все спали. Двое за столом, двое сумели добраться до постелей.

      Похожий случай произошел на втором, женском этаже, может быть и не в этот день, но по сходному поводу. Девочки решили отметить удачную сдачу зачетов одни, без мальчишек. Все убрали, нарядились в лучшие платья, купили несколько бутылок (не водки, а ликеров, которые распробовать в смешанной компании как следует не удавалось). Закусывали сладостями. Когда по какой-то надобности одну из них нужно было позвать (может быть к телефону), и соседки подтвердили, что девочки там, стали стучать и просили, если не открыть дверь, то хотя бы ответить. В конце концов, взломали дверь. Все сидели за столом, нарядные, с головами на столе – спали. Последствий для их здоровья это вроде не имело, но проход на женский полуэтаж стал доступнее.

      Мы в этот день тоже выступили не лучшим образом. Родители Тани и Намирса с семьей освободили для встречи Нового года квартиру. Таня, вместе с бабушкой, приготовила закуски и горячие блюда. Мы покупали выпивку. Не помню, как удалось достать одну или две бутылки Твиши, но для остальной выпивки мы решили купить коньяк. Да не простой, а французский, Remy Marten, в надежде, что девочки (Таня и ее школьные подруги, которых она пригласила) нас поддержат. Кроме нас с Валерой был еще Саша Захаров; остальных не помню. В это время Хрущев флиртовал с Францией, и одним из проявлений флирта было появление коньяков.