На ходу Алеш бегло просмотрел его и увидел Листи, она прибыла на несколько дней раньше его и через день в составе сотни воинов ушла из города. Если бы она задержалась еще на дня два, то они могли бы встретиться, объясниться и, может быть, понять друг друга. Он понимал, что обманул Листи и не сдержал своего обещания оставить ей ребенка. Но это не было определено заданием, и Прокс просто использовал любовь сенгурки в своих целях. Так было всегда и везде, где Алеш проводил операции, главное – достичь поставленных целей. Но сейчас он испытывал стыд от того, что не смог сдержать обещание, и несколько раз укорял себя в этом. И чем дольше он пребывал в новом для себя состоянии, тем полнее и лучше понимал, что как агент в прежнем своем амплуа бездушной машины он перестал существовать.
Алеш с улыбкой смотрел на потрясенного Рована. Вождь всех вождей стоял столбом, разинув рот и опустив все четыре своих могучих руки. Молчание затягивалось.
– Рован, ты что, не рад меня видеть? – спросил Прокс и, подойдя к гиганту, обнял того, вернее, полуобхватил, так как длины его рук не хватало заключить сенгура в полные объятия, такой широкий он был.
Сенгуры вообще отличались большим ростом и силой, не зря Цу Кенброк захотел иметь такую личную охрану. Прокс сам видел в действии мутантов, их эффективность и бесстрашие и тоже хотел иметь такой отряд. Его он надеялся получить у Рована.
– Надзирающий! – выдохнул Рован. – А Мать сказала, что ты исчез после разговора с князем, не простил ее и скрылся. – Он пришел в себя и, обхватив Прокса, закружил его на месте.
– Отпусти, – полузадушенно прохрипел Алеш и включил экзоскелет штурмовой брони, после чего смог вздохнуть.
Рован опустил его на пол, схватил за руку и потащил следом за собой. Он привел Алеша в бывшие апартаменты крысановского короля, усадил в кресло и сел на подушки рядом.
– Рассказывай! – кратко, но с живым любопытством попросил он.
Степь. Ставка
Сами бои за право заполучить небесную невесту мне не понравились, тут главенствовал принцип – сила солому ломит. Естественно, сын правой руки слишком много мнил о себе и выбыл из борьбы со сломанной рукой уже в третьем поединке. Мне со своего места было видно, как золотокожая небесная невеста бледнела все сильнее и сильнее, вскоре ее глаза опустились вниз и больше не поднимались, а на ристалище осталось только два здоровенных орка. Они лупили друг друга тяжелыми палками, и этому бою, казалось, не было конца. Но вот один неожиданно