– Что-то фамилия очень знакомая, – сказала Катя. – Где-то я ее слышала.
– Возможно, он человек заметный. Был и компаньон его Туманов Константин. Ну, потом дачники наши – художник Савва Бранкович, это который портреты пишет, и Галина Островская – она сюда каждый год приезжает. Муж ее покойный домишко тут купил, отстроил заново, да и помер, бедняга, на этом строительстве – надорвался. А Галина-то живет здесь с апреля по ноябрь. Пока белые мухи не полетят. Не помните ее, нет? Сейчас ее, правда, узнать трудно. А раньше-то, в мою молодость, какая она знаменитая актриса была. Фильм за фильмом выходил. Кино тогда жизненное было, доброе. Помню, в семьдесят третьем пошел я – парень совсем тогда еще молодой – после суток дежурных в кино. Дело-то в райцентре было, и картину новую привезли. Островская в ней играла и этот, как его…
– Куда теперь-то ехать? – быстро спросила Катя.
– Опять налево забирайте. Сейчас поля пойдут агрофирмы «Славянка». Мы уже почти до места добрались. – Трубников вздохнул. – Да, время-то золотое было – молодость… Но к делу нашему возвращаюсь. Как удалось установить мне со слов свидетелей, а опрашивал я непосредственно личную секретаршу Чибисова Кустанаеву Елизавету Максимовну, примерно в начале второго ночи молодые на машине поехали в Москву. В свадебное путешествие они улетали в Испанию. А рейс был ранний. Шестичасовой. Ну они и выехали прямо от свадебного стола. Но до Москвы не добрались. Вот здесь их обнаружили. В пять часов машина шла на станцию – водитель и заметил с дороги что-то во ржи. Как раз только-только и ливень утих. Ну, вот здесь. Дальше нам, Екатерина Сергеевна, пешком придется.
Катя с великим трудом вылезла из машины. Тело было деревянным. Ноги, казалось, навечно срослись с педалями сцепления и газа. Даже координация движений была точно у новорожденного Буратино. Но все эти мелочи сразу же отошли на второй план, едва только Катя увидела это место .
Проселок, по которому они только что ехали, пересекал большое поле. К самой дороге вплотную подступала высокая желтая стена колосьев. Катя впервые в жизни, а не по телевизору и не на картине Венецианова увидела настоящее ржаное поле. Оно простиралось насколько хватало глаз – до самого горизонта. Кругом на