В противном случае, т. е. в случае бесполезности вещи, мы в принципе не можем интерпретировать наше восприятие или наше ощущение (от) этой вещи в терминах «ценности». Как замечает Кондильяк, «сказать, что вещь ценна [vaut], означает сказать, что она подходит [qu’elle est bonne или мы считаем, что она подходит для какого-либо применения»[57].
Во-вторых, полезность сама по себе недостаточна для того, чтобы вещь можно было ощутить как ценную. Ценность – по Кондильяку – имеют лишь относительно редкие полезные вещи. Таким образом, помимо полезности необходимым конституирующим элементом ценности является редкость. «Ценность вещей возрастает при их редкости и уменьшается при их изобилии»[58]. Таким образом, по Кондильяку, «ценность заключается не столько в вещи, сколько в оценке, которую мы даем ей, а эта оценка соответствует нашей потребности: она увеличивается и уменьшается в зависимости от того, как увеличивается и уменьшается наша потребность»[59].
Далее на примере производства и потребления хлеба изолированным человеческим коллективом Кондильяк наглядно демонстрирует, как ценность хлеба растет при его недостатке и падает при его чрезмерном изобилии. Более того, чрезмерное изобилие (la surabondance) однородных полезных вещей может не только довести их ценность до нулевой отметки, она может превратиться в отрицательную величину, которая сковывает производительные силы коллектива настолько, что объемы и качество хозяйственной деятельности этого коллектива начинают сокращаться.
Вот как повествует об этом Кондильяк на примере изолированного коллектива земледельцев: «Несколько последовательных лет большого урожая привели бы только к обременению народа бесполезным чрезмерным изобилием. Вскоре это привело бы к сокращению посевных площадей»[60]. Вызывает изумление, что очень точный и эвристичный термин Кондильяка «чрезмерное изобилие» не был воспринят классической политической экономией.
Классики политической экономии чрезмерность мыслят только как чрезмерность товаров, а не продуктов, т. е. в терминах «перепроизводства» и – что имеет тот же результат – в терминах недостаточного спроса. Так, в англоязычной экономической литературе можно встретить термин affluent wealth («изобилие богатства»), но почти не применяется термин ехceeding wealth («избыточное богатство»). Что касается понятия superwealth, то его искусственность бросается в глаза, хотя оно является прямым переводом французского термина Кондильяка (la surabondance).
Вплотную к этой проблеме и гораздо позднее подошли лишь маржиналисты (см. ниже). В самом деле, разве не актуален термин Кондильяка, например, применительно к гонке вооружений? Чрезмерное изобилие устаревших ядерных арсеналов – это проблема не только нынешней ситуации в России, но и будущей ситуации в США. Мы видим, как в России это чрезмерное изобилие уже превратилось в отрицательную величину, управление которой иммобилизует