– Лучше зайди в дом.
Сожалею ли я о том решении? Нет. Если бы Клодин не существовала, я уверена, что у нас не возникло бы никаких проблем. Однако она существовала, и их брак разрушился не из-за того, что Клодин с кем-то спала, а потому, что появилась я. С того самого момента, когда Клодин осознала, что Марк все-таки не позволит мне выйти из игры, она из кожи вон лезла, чтобы постараться убедить его, что именно они созданы друг для друга, и он в итоге в этом сам убедится. Попытки предпринимались иногда на трезвую голову, порой на очень нетрезвую, временами в слезах, зачастую – с криками.
Типичный телефонный звонок состоял всегда из того, что она распаляется так, что я слышу ее с другого конца комнаты, а Марк повторяет фразы вроде «Я этого делать не собираюсь» или «Этого не произойдет». Клодин упрашивает и умоляет, затем злится и впадает в депрессию. Поразительно, сколько всего можно узнать из разговора, который понимаешь меньше чем наполовину, лишь по интонации.
Как только Марк сообщил ей, что хочет познакомить со мной детей, Клодин отбросила всякие церемонии. Она «потеряла» их паспорта. Это подразумевало, что Марку пришлось бросить все и по первому зову мчаться в Париж. В другой раз они «слишком плохо себя чувствовали», чтобы ехать в Англию, а когда у нее вышел весь запас отговорок, она заявила, что в очередной раз намеревается оспорить какой-то пункт в уже до последней степени затянувшемся бракоразводном процессе. Дело якобы касалось финансовых вопросов, но в действительности все затевалось оттого, что Клодин знала: пока они с Марком официально остаются супругами, наши с ним отношения находятся в подвешенном состоянии. Не отрицаю, это стало для нас суровым испытанием, поскольку она нависала над моим счастьем, словно жуткая черная ворона.
Два месяца назад мы на некоторое время расставались – я нервно ерзаю на сиденье, переключая скорость, чтобы повернуть за угол, и решительно не желаю думать об этом, – но нам как-то удалось это пережить. Я считала, что Клодин взовьется до потолка, когда Марк сказал ей, что мы снова вместе и в довершение ко всему обручились, однако она как-то странно притихла.
– Возможно, Клодин наконец-то все поняла, – с надеждой произнес Марк. – Она должна осознать, что никогда не получит того, что желает. Думаю, существует реальный шанс, что Клодин сдастся и все-таки согласится на развод.
Но теперь-то я понимаю, что она лишь готовилась к этому. Клодин помнила, что завтра мне исполняется сорок лет. Мы спрашивали ее, смогут ли дети приехать на торжество, а она сказала «нет» – на выходные у них уже свои «планы», и у детей нет ни малейшего желания что-то там со мной праздновать.
– «Дети ненавидят Софи», – скептически процитировал ее Марк. – Она так и заявила.
– Да, – вздохнула я. – Сильно сказано.
– Эй! Ничего такого нет. – Марк притянул меня к себе. – Ты же знаешь, что дети не такие – просто Клодин стерва. Я еще раз с ней поговорю, когда