Он водил нас по парадным комнатам замка, показывая нам множество редких дорогих вещей и по крайней мере сотни две картин лучших старых мастеров.
При этом ему представился случай обнаружить свое особенное, вернее, превратное понимание истории. Сказать правду, мне скоро надоело выслушивать бесконечные подробности, тем более что в парадных комнатах было очень холодно.
По пути из большой галереи в меньшую мы проходили через небольшую комнату, довольно уютную и хорошо натопленную.
То была студия лорда Регнолла.
Задержавшись на минуту у огня, я заметил на стене картину, покрытую полотном, и спросил Сэвиджа, что она изображает.
– Это, сэр, – ответил он с гордой скромностью, – портрет будущей супруги его светлости; портрет, так сказать, только для глаз его светлости.
Мисс Маннерс сдержала улыбку, а у меня мелькнула мысль, что скрывать портрет таким образом – совсем дурная примета.
Потом, увидев в открытую дверь переднюю, где остались моя шляпа и палка, я замедлил шаги и, когда мои спутники скрылись в галерее, забрал свои пожитки и вышел в парк, рассчитывая согреться ходьбой взад и вперед по террасе до возвращения Скрупа и его невесты.
Я слышал несколько выстрелов, доносившихся из небольшой дубовой рощи, ярдах в пятистах от меня. Стреляли, очевидно, из маленького недробового ружья.
Стрельба – моя профессия; я не мог сдержать своего любопытства и направился к роще окружным путем, через кустарник. Скоро я очутился у одного конца полянки и из-за прикрытия огромного старого вяза увидел недалеко от себя двух мужчин.
Одним из них был молодой егерь, державший и заряжавший запасное ружье, в другом я сразу признал лорда Регнолла. Это был действительно очень красивый широкоплечий мужчина высокого роста, с острой бородкой, приветливым лицом и большими темными глазами. На его плечи был накинут плащ, и во всем, за исключением ружья в руках, он походил на своих предков времен Карла I, портрет которого, писанный Ван Дейком, я видел в большой галерее замка.
Стоя за дубом, я видел, как он тщетно пытался подстрелить одного из лесных голубей, спускавшихся покормиться желудями.
Когда перед спуском на землю они как бы задерживались в воздухе, охотник стрелял, и они улетали.
Бах! Бах! Снова раздались два выстрела из двуствольного ружья. Голубь улетел цел и невредим.
– Черт возьми! – весело воскликнул охотник. – Ведь это двенадцатый промах, Чарльз!
– Ваша светлость попали в хвост. Я видел, как полетело перо. Но разве может кто-нибудь, да еще при ветре, попасть в голубя пулей, даже когда тот собирается сесть на землю?
– Я слышал об одном таком человеке, Чарльз. У мистера Скрупа гостит его друг из Африки, который из шести раз попадает четыре.
– В таком случае друг мистера Скрупа – лжец, – возразил Чарльз, подавая новое ружье.
Это было слишком. Я выступил вперед, вежливо пр иподнял шляпу и сказал:
– Извините, сэр, что я прерываю вас, но вы совершенно