Все это совершилось так внезапно, что никто не успел сообщить о событиях Гальбергеру. Нарагвана умер в бреду и, по всей вероятности, потерял сознание задолго до конца. Смерть вождя – великое событие в жизни племени, и тобасы были объяты волнением. У индейцев, населяющих Чако, власть кациков не наследственная, а выборная. Сын Нарагваны – Агвара был любим всей молодежью, и потому его избрали преемником отца.
Если б Гальбергер и знал обо всех этих событиях, он все же не нашел бы в них никакого повода к беспокойству. Смерть Нарагваны не должна была отразиться на его отношениях с племенем тоба. Во всяком случае, она не могла повлечь ни разрыва, ни отчуждения. Действительно, причиной беды была не смерть старика, а другие, еще более зловещие, события тех же дней. Но, чтобы рассказать о них, нам необходимо еще раз заглянуть назад и перенестись в Парагвай, к диктатору Хозе Франсиа.
Потерпев неудачу в своих любовных искательствах и не зная, куда бежал Гальбергер с семьей, Франсиа поручил поиски одному из своих приближенных, человеку с дурной репутацией – Руфино Вальдецу. За поимку беглецов он назначил большую награду, но Вальдец и без премии взялся бы за дело, потому что ненавидел Гальбергера и с давних пор враждовал с гаучо Гаспаром. Итак, побуждаемый одновременно ненавистью и жадностью, он приступил к розыскам.
До него беглецов пытались проследить солдаты, но им ничего не удалось. Сначала Франсиа был уверен в быстром и полном успехе; никогда еще его помощникам не случалось терпеть неудачу и упускать людей, бегущих из страны. При необычайно тщательной охране границ, которая была установлена в Парагвае, побег казался невозможным. И только после того, как Вальдец безуспешно обыскал все уголки и закоулки парагвайской территории, Франсиа убедился, что Гальбергера с семьей в его владениях нет. Тогда диктатор разослал по всем соседним государствам своих агентов, приказав им продолжать поиски. Основываясь на нелепом законе, о котором мы уже упоминали, Франсиа думал, что, как бы ни обстояло дело с самим Гальбергером, он, во всяком случае, имеет право требовать у соседей выдачи его жены.
Несколько лет бился Вальдец над своей задачей, но не напал на следы беглецов. Он спускался по реке до самого Корриентеса, ездил и дальше, в Буэнос-Айрес и Монтевидео, к самому устью Лаплаты. Только одно не приходило ему в голову – направить поиски в Чако.
Да это и неудивительно. Подобно всем парагвайцам, Вальдец боялся вольных индейцев. Ни он, ни сам Франсиа не представляли себе, чтоб Гальбергер решился бежать в эту опасную область. Кто мог подумать, что белый человек найдет убежище в Чако? Ведь никто даже не подозревал о дружбе охотника-натуралиста с вождем тобасов.
Только в Коимбре после долгих бесплодных поисков Вальдец впервые услыхал о беглецах. Один индеец из Чако, пришедший в форт, рассказал ему, что поблизости от становища тобасов, на берегу Пилькомайо, поселился какой-то белый с женой, детьми и слугами. Описание индейца