сословие. Только дать им волю и будет: Алонз анфан де ля патри-е. –
А в твоих ли это силах всё удержать и никого никуда не пущать, - подумал я. – Хорошо, сегодня заслушаем ваши предложения. Хотел спросить вас о другом: очень мне тяжело без личного секретаря в делах разбираться. Надо бы назначить кого-нибудь. – Так возьмите Сипягина, он сейчас в этой… канцелярии по прошениям загнивает, а человек он толковый и… – тут полу-русский, полу-немецкий Плеве, сделал паузу и, напустив на себя таинственный вид, понизил голос, – наших воззрений. Не Бог весть какого ума, но зато из старинного рода. Он ещё не стар, лет 40 ему, хотя выглядит на все 50. – Почему же? – А потому что лыс, как ладонь. И Плеве невольно погладил свою раскошную шевелюру. В дверь осторожно постучали. – Да-да, – сказал я облегчённо. – Ваше Величество пора собираться и выезжать, – голос Чемодурова глуховато звучал из-за двери. – Ну так присылайте этого Сипягина, посмотрим на него. – сказал я Плеве. Тот опять подобострастно поклонился и, пятясь, исчез за дверью.
