Вот только со зрелищными боевыми сценами мы обломались. Группа, тускло растянутая буквой Г вокруг бивака, вместо того чтобы залить жертв автоматным огнем, отправила вперед одинокое тепловое пятно, которое, подкравшись к сидевшему у костра часовому, банально стукнуло его пистолетом по голове, решив не пользоваться даже оснащенным ПБС огнестрелом. «Бешеных реконструкторов» определённо пытались забрать живьём.
Шубин поморщился:
– Опять Боря пацифиста из себя корчит. – Из данной фразы можно было сделать греющий душу вывод, что с характеристикой Астапова я не ошибся.
А вот Шубин с выводами не угадал. Тридцатью секундами позже, видимо получив предложение, от которого им безопаснее было не отказываться, лица, отдыхавшие в шалаше, неосторожно резко ломанулись на выход. В результате чего стоявший сбоку от входа парень, даже не сходя с места, из того же пистолета их перестрелял. Прикрывавшие его автоматчики молчали, их помощь при расстреле не требовалась.
Ещё через двадцать секунд Астапов вышел на связь:
– Косатка, это Остап. Задача выполнена, противник нейтрализован. Взят пленный, мальчишка лет двенадцати. Еще двое ранены, один глухой.
Шубин лениво протянул руку и вытащил из крепления на стене отличную головную гарнитуру:
– Шейн – Остапу. Что с ранеными? Ходить могут? Прием.
– Остап на связи. Оба тяжелые, нет. Прием.
– Этих в расход. Пацана на катер. Идите вдоль берега, мы встанем у устья.
– Принято, Шейн.
Человек на экране без колебаний поднял пистолет и дважды выстрелил.
Шубин грустно и при том цинично усмехнулся, отслеживая мою реакцию:
– Вот так вот тут и воюем. – И тут же перейдя к Габриеляну: – Саша, возвращай квадрокоптер.
Я пожал плечами. Ничего другого мне не оставалось.
Приведенного группой Астапова мальчишку на катере ждали два потрясения. Сначала он вздрогнул, увидев меня, потом разревелся, заметив прикованного к стойке мажора. В лице мальчика проглядывались несомненные общие черты с пленником, и даже огромный синяк под правым глазом этого не портил. Собственно, учитывая состояние первого пассажира, их сходство в чужих глазах даже в определенной степени увеличивалось.
Мальчишка был тощий, жилистый, с длинными иссиня-черными волосами и, когда я взял его за подбородок, то вовсе не удивился, поймав взгляд ярко-голубых глаз. Рубаха под грязной кожаной курткой несла тот же вышитый орнамент, что и у захваченного мной брюнета.
– Можешь что-то сказать? – Моими движениями заинтересовался развалившийся в кресле Блохин.
– Родственники. Так думаю, младший брат, – я махнул рукой в направлении пленника.
Тот впервые