В доме Элронда каждому было хорошо – и тому, кто любит поесть, и тому, кто не прочь поспать, и тем, кто не отлынивает от работы, и другим, которые, наоборот, готовы день и ночь слушать сказки или распевать песни, и тем, кто любит посидеть и подумать в тишине, и тем, кому нравится все понемногу. Только злу не было места в этой благословенной долине.
И сами путники, и их пони за несколько дней здорово отдохнули и набрались сил. Одежку им подштопали, настроение подправили, синяки подлечили. Походные сумы были набиты едой, такой легкой и сытной, чтобы запросто взобраться на любую гору. Вдобавок им надавали уйму дельных советов. А между тем близился день Летнего Солнцеворота, на восходе которого им предстояло отправиться в путь.
Элронд знал и мог прочесть самые древние письмена. Перед расставанием он осмотрел мечи, добытые в пещере троллей, и молвил:
– Не тролли ковали эти мечи. Это старинное оружие эльфов Запада, моих великих родичей. Изготовлены мечи в Гондолине в эпоху войн с гоблинами. Должно быть, ими завладел какой-нибудь дракон или гоблин. Ведь именно драконы и гоблины разрушили древний город. Твой меч, Торин, не простой. Звался он Оркрист, что на языке гондолинцев означало – Сокрушающий Гоблинов. А в твоих руках, Гэндальф, меч короля Гондолина. Глемдринг имя ему, что значит Молотящий Врагов. Берегите их как зеницу ока!
– Но как же они попали к троллям? – спросил Торин, с интересом разглядывая свой меч.
– Сказать наверняка не могу, – ответил Элронд. – Но думаю, тролли ограбили других грабителей или просто наткнулись на припрятанную в горах чужую добычу. Я слыхал, что еще со времен войны между гномами и гоблинами в заброшенных пещерах Мории сохранилось немало древних кладов.
Торин внимательно слушал Элронда.
– Этот меч я буду беречь как собственную честь, – торжественно произнес гном. – И, может быть, скоро он вновь станет грозой гоблинов!
– Пусть же он не подведет тебя, когда вы окажетесь в горах, – сказал Элронд. – А теперь покажите-ка мне вашу карту.
Он развернул ее и, впиваясь пристальным взглядом, долго смотрел, хмурясь и покачивая головой. Элронд не жаловал гномов и особенно их страсть к золоту. Однако жестоких и злобных драконов он просто ненавидел. Одно лишь воспоминание о разрушенных стенах Дейла, о когда-то радостном перезвоне ныне умолкнувших колоколов города наполняло его печалью.
Серебряный свет широкого полумесяца озарял все вокруг. Элронд поднял карту и глянул на просвет.
– Что это? – воскликнул он. – Сквозь четкие письмена, гласящие: «Здесь могут пройти три гнома в ряд и в полный рост», просвечивают лунные буквы!
– Какие еще лунные буквы? – загорелся хоббит.
Я, помнится, говорил вам, что Бильбо любил карты. Нравились ему и древние письмена. Вообще