Успокоился Леха только к середине службы, да и то после того, как попал под начало Федора. Поразил тот его странными словами и не менее странными ругательствами. Однажды, когда сержант обозвал его «верным опционом», Леха даже не понял: отстегали его или похвалили. И от подобных командирских выражений, совершенно несовместимых с Лехиными представлениями о загибах и приколах, он часто стал впадать в задумчивость и даже перестал хамить офицерам. Что сразу же сказалось на общих показателях взвода по боевой подготовке и особенно дисциплине. Взвод и так был не из отстающих, а тут вообще вперед вышел. Леха ведь стрелял и бился в рукопашную лучше всех остальных бойцов. Оттого и ходил гоголем.
Собственно, Федор Чайка по всем армейским понятиям был немного странным сержантом. Сразу же после учебки его невообразимым приказом свыше (в армии еще и не такое бывает!) временно откомандировали медбратом в санчасть. Место, безусловно, хлебное. Если служить неохота и пораскинуть мозгами, как следует, то можно там и до конца службы зависнуть. Федор же, наоборот, приложив массу усилий, добился-таки перевода в боевое подразделение, а приобретенный санитарный опыт при случае всегда с удовольствием использовал. Например, когда Петруха Черный при десантировании с корабля сломал себе ногу, он весьма сноровисто помогал капитану Пантелееву обрабатывать рану и накладывать шины. Видимо, полученные в медбратстве навыки неплохо закрепились.
Сам Леха до армии болел редко – природа наградила его отменным здоровьем, – а потому того, что имелось из средств спасения страждущих в армейской санчасти, в упор не видел. Да и, к слову сказать, там от всех напастей применяли в основном бинты и зеленку. Где-то нагноилось – зеленка. Руку вывихнул на тренировке – бинты. Физиономию перекосило – зеленка. Горло застудил – бинты. Иногда медикаменты сочетались – бинты плюс зеленка, но общий список никогда не менялся. Леху это не напрягало. Солдат должен быть здоровым, болеть ему просто некогда. Надо Родину защищать.
По прошествии времени Леха узнал, кто у сержанта родители, и все стало ясно. Папа Федора – не последний хирург в Питере – ежедневно оперировал людей в каком-то медицинском институте. Лехе такое умение казалось чем-то запредельным. Он больше был специалистом по другому профилю – челюсть кому-нибудь сломать или ребро, например. А вот чтобы потом все это выправить и на место пришить, что отвалилось – тут мозг должен иначе соображать. Сержант же в этом шарил, отчего среди бойцов заработал законную кличку «Доктор», хотя сам еще почти никого и не пользовал. Но по большому-то счету он питал