– Иберии инал истан, – и резко взлетела под потолок, показав им язык.
– Так не честно! – протянули они вдвоем.
– Еще, как честно, а вы думаете, вымахали два лба и можете обижать маленькую старшую сестру?
Им было всего по тринадцать, на четыре года младше меня, а я им уже по плечо. Родители на наши забавы смотрели и улыбались:
– Ладно, дети. Спускайся, Рада, будем ужинать.
– Сначала пусть эти сядут, у них в голове пусто.
– Это у тебя…
– …пусто!
– Я бы так не сказала, вот мне почему-то не пришло в голову, так как она у меня занята более полезными мыслями, вами кидаться.
– У тебя…
– …кишка тонка!
– Да!? Иберии инал астан! – взмах рукой в их сторону, и братья резко поднялись к потолку, а потом я начала их потихоньку подбрасывать. Они молча сопели.
– Так как? Кишка тонка?
– Нет!
– Нет!
– Обещайте вести себя прилично. И помните: моя магия сильнее!
– Мы помним и…
– …будем вести себя прилично.
Я опустила их и опустилась сама.
– Наигрались? – спросил отец, – Теперь к столу.
Мы сели за стол.
– Куда ты выбрала ехать на практику? – спросил отец.
– Я не выбирала, колпак получил другой.
– Вот как, и кто? – поинтересовалась мама.
– Один умник.
– А имя у него есть все-таки? – мама настаивала.
– Придурок его имя, – буркнула я.
Мама улыбнулась и понимающе переглянулась с папой:
– Рада, солнышко, ты влюбилась?
– Ни в кого я не влюблялась, – взорвалась я, – он меня просто бесит и все!
– Рада влюбилась, Рада влюбилась, Рада влюбилась, – затянули Модя с Валей.
Я выпрямила руку в их сторону:
– Сейчас вылетите отсюда! Оба! – они тут же замолчали.
– И все же кто этот умный юноша, сумевший вырвать колпак? – уже подключился папа.
Я вздохнула:
– Давид Азимат, колдун. Перевелся к нам в этом году.
– Тогда все понятно, что случилось с твоей успеваемостью, – произнес папа, – Любовь мешает думать холодной головой, уж я-то знаю, – и папа глазами верного пса посмотрел на маму, – Да, милая?
– Да, старец Олден!
– Еще раз повторяю, я не влюблялась! – процедила я сквозь зубы.
– Ладно-ладно, – сдался отец, – Так, а где практика?
– Монастырь Джанкур.
Сразу стало тихо. Потом папа спросил:
– А ближе ничего не было?
– Как повезло.
– Я против прохождения практики в монастыре