– Разумеется, ты понятия не имеешь, почему остальные не могут, – бесстрастно заметил Буряк. – Но почему-то мы дважды в неделю часов по пять-шесть выслушиваем просьбы жаждущих и страждущих. И почему-то же они к нам идут, а не создают без разрешения все, что им в голову взбредает. И ты, конечно же, даже не догадываешься, почему…
– Слушай, не начинай, а? – разозлился Стас. – Уже тысячу раз говорено: теперь будет так. Вам-то зачем знать, как я это сделал?!
– Хотя бы затем, чтобы понимать, что ты нам доверяешь, – ровным тоном произнес Зинин. – Пока мы про все это знаем столько же, сколько остальные – мы тебе не друзья, а марионетки. Если тебя это устраивает – пожалуйста.
Стас собрался было что-то сказать, но тут в зал влетел запыхавшийся эктор-полицейский с вытаращенными глазами и прямо с порога выпалил:
– Он сделал себе кровать! Мы его отвели в вольер, а он там сделал себе кровать!
Стас сорвался с места и вылетел из зала, пробормотав:
– Вот сучонок!
Все переглянулись и начали тоже выбираться из-за огромного стола: Алена – торопливо, не отрывая взгляда от двери, за которой исчез Стас, Цветана – без малейшей суеты, сохраняя свое фирменное спокойствие, Артем – четко, по-военному. За столом задержались только Буряк с Зининым, обменявшиеся сложно-выразительными взглядами.
– Думаешь, там есть на что смотреть? – полюбопытствовал наконец Буряк. – Ты кроватей не видел?
– Я Стаса в подобной ситуации не видел, – сквозь зубы ответил Зинин.
– Ладно, – пожал плечами Буряк, никуда не торопясь. – Пойдем посмотрим, раз ты считаешь, что это будет занимательное зрелище.
– Скорее познавательное, – пробормотал Зинин и нехотя поднялся.
…Когда они добрались до бывшего вольера питеков, ныне игравшего роль тюрьмы, действо там еще только начиналось.
За прозрачной стеной вольера-тюрьмы красовалась роскошная кровать с густо-вишневым балдахином, наводившая на мысли о Версале или Эрмитаже. На кровати привольно возлежал Макс, со злорадной ухмылкой любуясь балдахином. По другую сторону стены разъяренным изваянием застыл Стас с руками в карманах и вздернутым подбородком. В нескольких метрах позади него стояли члены Совета, оглянувшиеся при приближении задержавшихся Буряка с Зининым.
– И что это значит, позволь спросить? – подрагивающим от сдерживаемого бешенства голосом спросил Стас.
– Это? – удивился Макс, слегка повернув голову на голос. – Это – кровать. Разве не похоже? Не спать же на голой земле…
Стас еще немного помолчал, договариваясь с собственной выдержкой, а потом бросил через плечо:
– Отойдите все. Дайте мне поговорить с ним.
– Оп-па! Оказывается, у нас с тобой есть общие тайны? – продолжал веселиться Макс.
– Ну?! – не оборачиваясь, рявкнул Стас, спиной почувствовавший всеобщую напряженную нерешительность.
Экторы