Ошибка ценою в жизнь
– Почему про этих людей никто не знает? Почему ничего не говорят? – спросил я не столько друга, сколько произнёс это в воздух, понимая, что вопрос сугубо риторический.
– Да потому что героев много ни к чему. Чем больше героев, тем больше волнений. Но когда героев нет совсем, то где патриотизм брать? Поэтому иногда один-два проскочат. Что бы в тонусе держать, так сказать. А если о каждом говорить, то и до бунта русского великого и беспощадного не далеко. Я преувеличил, конечно, но суть ты я думаю понял.
– Ложь во благо… Сомнительное благо какое-то.
– Для тебя сомнительное, а для лгущих вразумительное. Главное, что верят. Если верят – значит все правильно.
– То есть ты поддерживаешь эту ложь?
– А я не могу ни поддержать, ни быть против. Я только могу надеяться на то, что отличу враньё от правды. – Я предлагаю не рассуждать долго, а выпить и мы продолжим.
– Дружище, наливай! – сказал я и стукнул рюмкой по столу.
***
В тот злополучный день всё шло своим чередом: летала авиация, вёл разведку спецназ и, конечно, работала артиллерия. Офицеру артиллерии, выполняющему задачи в качестве корректировщика, было указано выдвинуться дальше находящегося на переднем крае опорного пункта занятого сирийцами для корректировки артиллерийского огня. Офицер и два бойца, один из которых водитель, отправились на УАЗе к указанному месту.
Но этот опорный пункт не был занят сирийцами. Это место было занято подразделением ИГИЛа2. На этом участке шли бои и пока принималось решение, пока офицер и бойцы находились в пути линия фронта сместилась на несколько сотен метров и их никто об этом не проинформировал, но возможно причина была и иной. Как всегда, в таких случаях полно возможных причин и много, что возможно, но итог один – все трое были убиты.
Когда офицер понял, что они едут к неприятелю, было уже поздно. ИГИЛовцы открыли по УАЗу шквальный огонь. Обоих бойцов убили сразу. Офицера ранило – пуля пробила бронежилет, но он сумел выбраться из автомобиля и отполз за задние колёса, оставив за собой кровавую полосу. Он сражался пока у него не закончились патроны. Всего на теле офицера было обнаружено четыре ранения и все они оказались несовместимыми с жизнью. Но офицер бился до последней капли крови и позволил себе умереть только когда отбиваться