А вот то, что ты годами, десятилетиями, прошедшими после падения Берлинской стены, не находишь среди прочитанного ни строфы гражданской лирики, революционной поэзии, поэтических дневников и манифестов борьбы с глобализмом, милитаризмом, дичайшими формами капитализма, это вызывает у тебя не только недоумение, но и большую тревогу.
Нет, конечно, порой встретишь стихи, скажем, Владимира Кострова, недавно ушедшего на небеса Егора Исаева или неповторимой Юнны Мориц. Но это все прекрасные динозавры ушедшей эпохи.
А где молодые, красивые, двадцатидвухлетние? Или тридцатилетние? Ну, хотя бы сорокалетние поэты?
Тебе говорят: а Всеволод Емелин, Андрей Родионов, тот же Дима Быков с его «Гражданином поэтом»? Вежливо отвечаешь: простите, но это всего лишь буржуазный кафе-шантан, разрешенная литература, поэтический «Аншлаг». А где ворованный воздух? Где настоящая литература протеста?
В стране Некрасова, Маяковского, Твардовского уже более двадцати лет вакантно место гражданского поэта! И не видно желающих занять его!
Неужели буржуазцы уже успели всех русских поэтов обратить в свою веру?
Ты не можешь в это поверить! Кричишь, ругаешься, размазываешь слезы по щекам, стучишь кулаком по столу, а Толик с Федотычем (кстати, отличные компьютерщики, а не те, что вы могли подумать) тебя успокаивают: «Все образуется! Успокойся! Не такая уж Россия глупая страна! И вообще скоро весна! Будем шашлыки на природе жарить!».
ПРИКЛАДНАЯ ЛИНГВИСТИКА
Мне совсем неинтересно, кто на каком языке говорит. Мне интересно, какие стихи они на нем пишут, какие тосты произносят за столом, какие молитвы возносят к Господу.
ПОЧТИ ПО ЛЕНИНУ
Осенью жил скромно, как Ленин: читал, писал, пил пиво по субботам. Но в отличие от Ильича пиво пил с водочкой, и не бегал к Инесске.
А главное – не подзуживал рабочих к восстанию и не раздувал пожар мировой революции. Но если честно, порой этого очень хотелось, особенно после просмотра итоговых выпусков теленовостей.
РАЗГОВОР НА РАЗНЫХ ЯЗЫКАХ
Они говорят: «Извини, старик, – бизнес, ничего личного!». И действительно, ничего личного, только прибыль, проценты, нажива. Никакой благотворительности, спонсорства, поддержки наук и искусства, общественных инициатив.
А мы говорим: «Все личное, все пережитое – поэзия, музыка, живопись, театр. И все для всех и каждого! Подходите, берите, читайте, смотрите, слушайте, наслаждайтесь, радуйтесь».
О чем мы можем с ними договориться? Как с ними разговаривать, если говорим на совершенно разных языках?
ДОБРОЕ СЛОВО
На любое