Махнув рукой, я ушла в комнату переодеваться. Потом приготовила ужин, поела сама и громко зачитала пареньку его права и обязанности, не балуя первыми. За занавеской безмолвствовали. Но стоило мне удалиться на покой, как в кухне завозились, загремели посудой, а потом и зашептались. То есть колдун говорил нормально, как мог, а парень старательно понижал голос, делая тайну из обычного в общем-то разговора:
– Не верю я ей, мастер. Оборотниха она оборотниха и есть. С чего бы это ей вас выхаживать-выпаивать? Небось голые кости не жрет, ждет, пока мясом обрастут.
– Тут она просчиталась. Месяц назад такой роскошный гуляш был, а теперь разве что на холодец.
– И как вы шутить-то можете? Весь поломанный, нутро отбито, оборотниха эта зубы скалит. Измывается, поди, над вами, хоть и не признаетесь. Вон супом велела накормить. А в нем мясо кусками. Темное, не птичье.
– Оленина. Попробуй.
– И травка какая-то сверху плавает, – бубнил, не унимаясь, паренек, – приворотная небось. Наглотаетесь, а потом своих не узнаете и будете вместе с ней по лесу бегать, хвостом мухоморы сшибать.
По голосам я легко угадывала выражения лиц: одно испуганно-заговорщицкое, второе с трудом удерживалось от смеха.
– Это петрушка.
– Ну да, петрушка. Зимой! Свежая!
– С подоконника. У тебя в деревне так не делали? Перед заморозками выкапывают корень и сажают в горшок.
– Может, пристукнуть ее, пока спит, а? – шепоток перешел в драматический. – Только чем? Ваш-то меч, наговорной, Свенька-стражник уволок, он давно на него зарился. Пришел якобы толпу разгонять, а сам под шумок меч упер. И звезды серебряные. Переплавит или продаст, сам-то кидать не умеет. А простым мечом ее не порешить, давеча голой рукой лезвие остановила.
– Не валяй дурака. Тебе против нее не выстоять. – Парень заерзал на стуле, брякнула ложка.
– А если травануть чем?
– Не выйдет. Природные яды она переварит, а алхимические отрыгнет. Ты-то сам когда в последний раз ел? Вчера? Оно и видно. Ешь, я не хочу.
– И сам не буду, и вам не советую. Лучше я на рынке хлебца свистну, колбасы какой, небось и без ее варева с голоду не помрем. Вот уж где противная баба, не зубами, так языком грызет! Не приведи боги, узнает, о чем мы тут говорим, меня, как пить дать, выкинет. И вас чуть погодя сожрет.
– Она и так знает. У оборотней невероятно тонкий слух. Верно, Шелена?
– Обоих сожру, если заснуть не дадите, – негромко сказала я.
Ученик испуганно охнул, и всё затихло. Но заснуть не получилось. Через пять минут он приоткрыл дверь в комнату и смущенно кашлянул:
– Госпожа Шелена…
– Ага, уже госпожа. Ну, чего тебе?
– Белье бы мастеру перестелить…
– Он что, отсырел? Нарочно, что ли?! Уже две недели никаких проблем не было!
– Я… того… повернулся неловко, миску опрокинул…
– Убью.
Парень сдавленно пискнул и исчез. Пришлось вставать, менять