Я слушал с вялым интересом, старые пердуны всегда любят порассказывать о своих дремучих временах, но Томберг не просто старый пердун, он в самом деле автор божьей милостью, которого я в детстве читал с жадностью.
Томберг вдруг прервал себя на полуслове. Взглянул внезапно помрачневшими глазами.
– Володенька, но что же дальше?.. Что дальше?
– Жизнь, – ответил я.
– Но как же… Как же?.. Я уже сам – издательство, а типография – всего лишь печатный станок. Там печатают то, что я принесу. И что оплачу, естественно. Уже это страшно… Но ведь книгу теснят со страшной силой! Теснило кино, потом – видеомагнитофоны, компьютерные игры, теперь фильмы на дисках. Говорят, уже появились какие-то видеокниги. Я слышал о них в новостях, но, признаться, так и не понял.
Я сказал осторожно:
– Все развивается, Петр Янович.
– Но не регресс ли это?
– Полагаю, нет.
– Вы уверены? Ведь с развитием техники природа человека лучше не стала!.. А вот ухудшиться – ухудшилась, это не только я говорю.
Все больше народу, мелькнуло у меня в черепе, переходит на чтение с экрана. Писатели отчаянно увеличивают количество выпускаемых романов, чтобы как-то прокормиться. Понятно, качество падает. А потребители все больше и больше предпочитают сперва просмотреть в html, а уж потом покупать самое лучшее. Сперва это была одна книга из десяти, потом из ста… А когда дойдет до того, что читатель начнет покупать одну из тысячи прочитанных в Интернете, то книгопечатание умрет полностью. Как и писатели старой формации.
Вдруг он едва не поперхнулся остатками кофе. Глаза стали круглыми.
– А сегодня я еще одно гадкое слово встретил, – сообщил он потрясенным шепотом. – Инфисты!.. Разрастается букет из сорняков дурацкого новояза!
Я смолчал, отстает Томберг. Это слово придумал я, чтобы не употреблять длинное словосочетание «специалисты по информационной войне». Сперва я экспериментировал со словами: «информбоец», «информсолдат», но, во-первых, мы не солдаты, а суперпупергенералы, во-вторых, все равно хреново. А «инфист» неожиданно прижилось, тем более что странным образом распадалось на два английских слова «ин» и «фист», что порождало толкования и замысловатую многосмыслицу, иногда весьма игривую.
Уже через неделю после появления моей статьи с этим термином я встретил его в работе известного профессора Завадского, а еще через месяц его употребляли всюду, как ставшие