Взгляд Зимина ушёл левее. Позиция его танкового подразделения находилась южнее. Интересно, что происходит там? Тело, как бы самостоятельно отвечая на мысль танкиста, послушно «уплыло» в нужном направлении.
Лейтенант на минуту отвлёкся от боя, с любопытством осмотрелся. Неужели, он просто парит, контролируя свои движения только одной единственной силой мысли? Невероятно! Впрочем, восхищение тут же сменилось испугом. А что, если умер? – Обжигающей молнией пронеслась сквозь мозг пугающая мысль. – Что, если меня уже нет? Но так не может быть! Я же думаю! Вижу! Чувствую! Значит – живу! Или нет?
Страх заставил поднять руку, поднести её к лицу. Рука оказалась вполне реальной, живой. Зимин схватил себя за мочку уха, с силой сдавил пальцы. Боль принесла облегчение и успокоение: живой. Всё ощущаю. И одновременно боль принесла новую мысль: вот так сон… Даже во сне всё чувствую… Как в кино! Да нет, какое там кино…
Успокоенный, Зимин принялся с любопытством вертеть головой. Как показал беглый осмотр, танкист не просто парил. Юноша находился внутри полупрозрачной капли. Правда, в отличие, от настоящей капли, какие ранее видел Зимин, стены у данного создания постоянно слегка дрожали и изменяли форму. Как догадался лейтенант, в зависимости от его желаний. Едва он попробовал развернуться, как капля тут же слегка расширилась и удлинялась, подстраиваясь под тело юноши. Если же Зимин сохранял неподвижное состояние, капля растекалась вокруг, будто обволакивая его. При этом, танкист отметил одну деталь: чтобы он не предпринимал, тело оставалось точно по центру сферы, словно картофелина в тарелке с супом. Будто капля это делала специально, в целях сохранения равновесия.
А внизу начался бой. Только шёл он как-то не так, непривычно, что ли. Поначалу командир не понял, в чём причина. Но присмотревшись в детали, ахнул. Некто, Зимин, естественно, не знал, кто, решил показать лейтенанту бой в замедленном темпе, почти покадрово, так, как иногда бывает в кинотеатре, когда киномеханик неправильно зарядит катушку с лентой, и аппарат с трудом её прокручивает. Вот Зимин чётко смог рассмотреть летящий немецкий снаряд, который, оставляя за собой тепловой след, вырвался из ствола «тигра», пролетел метров пятьсот, после чего взорвался рядом с левой гусеницей машины командира взвода, старшего лейтенанта Алтынбекова. Взрыв машине большого вреда не нанёс, но гусеницу сорвал. Тяжёлая машина, по инерции, продолжила движение, оставляя за собой на земле ленту размотавшегося металла. Чуть правее, так же медленно, не проехала, а скорее, проплыла машина Ваньки Конюхова. Неохотно выплюнула снаряд. Зимин проводил взглядом болванку до цели. Начинённая смертью «чушка» угодила в топливные баки фашистского «тигра», от чего вражеская машина воспламенилась, постепенно затягивая всё вокруг чёрным, угарным дымом. Едва огонь дополз до боекомплекта, машина взорвалась изнутри. Танк вздрогнул. Языки пламени неестественно вяло приподнялись над «тигром», надолго, чуть ли не на минуту, зависли в воздухе, постепенно