Пока Малышев стоял перед зеркалом, Глебский нетерпеливо покачивался с пятки на носок, заложив руки за спину.
– Кстати, УВД у вас тут далеко? Может позвонить этому вашему Ларионову? Предупредить?
Майор в сердцах мысленно матюкнулся (достал москвич со своими амбициями!), прошёл к телефонному аппарату, набрал номер, и вскоре сообщил, что начальник милиции ждёт их.
– А милиция находится в квартале от нас. – Тут же, опережая следующий вопрос, уточнил Малышев. – Машину сейчас подадут.
Глебский вскинул левую руку, посмотрел на часы:
– Александр Константинович, а что если мы с вами пройдёмся? А? По морозцу? Сколько тут ходьбы? Десять минут? Отлично! Заодно пообщаемся. Мои людишки, тем временем, отвезут вещи в гостиницу. Как, согласны? И ещё. Распорядитесь, чтобы нам ваши сотрудники немедленно подготовили всю информацию об Иванове. Чем занимался покойный в последнее время? Какие курировал мероприятия? С кем встречался? Словом, всё. В полном объёме. Так сказать, по первому требованию.
– Но…
– Если вас что-то смущает, майор, свяжитесь с Москвой. – Глебский первым направился к двери. – И не стесняйтесь, Александр Константинович. Всё в интересах дела.
Из дневника сотрудника Амурского областного управления Государственной безопасности, старшего лейтенанта Проклова В. В.
16 октября, 1966 года.
«….. двигатели бронекатера взревели, и мы отошли от невысокого, деревянного причала. Со стороны реки Благовещенск выглядит очень даже пристойно. Высокая бетонная набережная, спасающая город, как мне рассказали, в период сильных летних паводков, во время которых Амур, и Зея, река, подпитывающая основную водную артерию Дальнего Востока, набирают мощь, после снежной зимы и проливных дождей, и дружно обе выходят из привычных берегов. Но сейчас Амур спокоен, готовится к зиме, а потому, оба берега утопают не в воде, а в желтизне кустов и деревьев. Это мой первый взгляд на Благовещенск со стороны. Признаться, пессимистичный. Вдоль всей набережной, а это почти семь километров, возвышаются здания. Из прошлого века, как из прошлой жизни. И века нынешнего. Хоть и гармонично. Но не впечатляюще. Полный сюрреализм. Что-то на лирику потянуло. Причём, с долей сарказма. Прочитал выше написанное, появилось желание стереть. Слова получились чужие, книжные. Жаль, невозможно. Впрочем, пусть будет, как есть.
Командиром катера оказался капитан-лейтенант Левшов Егор Иванович. Мужик, лет тридцати. Крепкий. Как говорят про таких, кряжистый. Тщательно