Я, естественно, не утверждаю, что совершенно точно реальность нельзя познать – подобное утверждение противоречило бы самому себе. Говоря о непознаваемости реальности, я лишь указываю на то, что мы не можем наверняка узнать, познаваема она или нет. Кто-то может заявить, что, мол, вероятность того, что все научные знания согласуются друг с другом потому, что так они отражают истинное положение дел, в реальности выше, чем если бы это было так по простому совпадению или злому умыслу враждебной воли. Конечно, это правомерная точка зрения, на самом деле я и сам так считаю. Судя по всему, реальность познаваема. Но у нас практически совершенно точно нет способа установить это наверняка. Если уж говорить о вероятностях, то нет ничего более вероятного, чем то, что это утверждение истинно. Принятие непознаваемости реальности – не добровольный, а вынужденный шаг. Если бы я мог позволить себе необъективность в этом вопросе, я бы, конечно, не был агностиком.
Однажды Сократ сказал: «Я знаю, что ничего не знаю». Категорично, не так ли? И всё же, на мой взгляд, Сократ зашёл недостаточно далеко, утверждая подобное. Правильно было бы сказать: «Я не знаю, знаю ли я хоть что-нибудь, в том числе, истинно ли само это высказывание». Громоздко, зато содержит минимум допущений.
Итак, что мы поняли в конце этой главы? Мы ничего не знаем, ничего не можем узнать, и вообще, зачем автор начал это исследование с таким настроем, уж проще повеситься. Но я тем не менее призываю не отчаиваться. Да, у нас в руках весьма скудный набор инструментов для познания реальности, но это уже что-то, у животных, например, и того меньше. Он не даёт возможности найти истину точно, но с его помощью мы всё же можем искать. Примените принцип непознаваемости к нему самому. Что, если я не прав, утверждая, что ничего узнать нельзя? Что, если я ошибся? Я-то, конечно, так не думаю, но я учитываю возможность того, что ошибаюсь. Это как составление плана Б, на всякий случай. Вдруг человек умнее меня прочтёт эту книгу, и она натолкнёт его на мысли, которые окажутся более правильными, чем мои? Вдруг научный прогресс, который я только что обвинял в шаткости основ, даст нам какой-нибудь инструмент, с помощью которого мы сможем взглянуть на реальность совсем по-новому? Вдруг мы, в конце концов, просто случайно набредём на истину в ходе размышлений? Принцип непознаваемости реальности ставит жёсткие рамки перед нашим разумом, но он же, в некотором смысле, стирает их и даёт неограниченную свободу для раздумий.
Стоит отметить ещё кое-что: человек просто не может действовать всё время исходя из того, что он ничего не может узнать наверняка. Представьте, что каждый раз, прежде чем пообедать, мы бы стали проверять, существуют ли обед, вилка, ложка, наш желудок, мы сами. И так перед каждым делом, которое мы намереваемся выполнить. Осознанно планировать деятельность,