свои непригодные для жизни города и посёлки. Я не за то ратую, чтобы все стали скучными трудоголиками и бегали, глаза выпучив, изображая бурную деятельность на пустом месте, но какие могут быть праздники, когда страна как после тяжелейшей войны? Дома стоят покосившиеся, опоры накренившиеся, дороги провалившиеся, повсюду столько грязи, словно её специально завезли. При такой разрухе надо без выходных вкалывать, а они ходят с фотографиями дедов, глава Администрации аж пять штук несёт, как хоругви. Где столько дедов нагрёб? Это у жертв сексуальной революции с десяток отчимов и по дюжине дедушек с бабушками, а у нормальных-то людей всего два деда. С ума сойти, настолько нездоровая у людей страсть к позе, к самолюбованию, какие бывают только у хронических жертв, которых годами грабят и за дураков держат. У таких униженных и спившихся обывателей всегда болезненное самомнение, до величия сами не свои, а тут им приписали событие века, якобы они выиграли крупнейшую войну в истории человечества. Я понимаю, что эти праздники иначе задумывались, но в исполнении нашей обиженной гордыни получается какое-то уродство. А может, именно под неё всё и рассчитано? Власти безработицу маскируют праздниками по декаде, чтобы не замечать, что многие производства фактически остановлены. Если праздничный день выпадает на середину недели, его объединяют с пятницей, сдвигают туда-сюда, за каким-то хреном делают по четыре выходных. В этом году здесь в депо двое рабочих упилось на двадцать третье февраля, одного убили в пьяной драке. Тоже придумали «день мальчиков» и «день девочек», из серьёзных политических событий сделали тусовку с обменом предметами личной гигиены, которые нормальные люди себе сами покупают и уж точно никогда не дарят. Моя мать смеялась, как им на работе ещё в девяностые к Восьмому марта подарили по кусочку распиленного туалетного мыла, которое тогда исчезло из продажи. Не дари вообще ничего, чем до такой пошлости опускаться! Нашим цеховым тёткам в мазутных спецовках начальство всучило по тщедушной хризантеме, раз в год напомнило, что они – женщины, оказывается. У одной глаз фингалом отсвечивает ещё со Дня защитника Отечества – сожитель подбил, как вражеский самолёт. У другой зубы выбиты: со взрослым сыном воюет.
– Да уж, кто б защитил от таких «защитников»…
– Парадокс ситуации в том, что Восьмое марта как раз посвящено решению проблем, чтобы женщины так не жили.
– Сейчас многие мужчины доказывают, что женщины их самих бьют.
– Правильно, когда разрешено бить женщину, то начинают бить вообще всех: родители бьют детей, взрослые дети колотят пожилых родителей. Люди нынче не те, что двести лет назад, они учатся держать оборону, если им угрожать насилием и расправой. Они уже не верят, что мужчина – царь и Бог, особенно, когда он редко вертикальное положение принимает. Нормальному мужику не нужно, чтобы его считали господином, ему это неинтересно, а полудуркам и пьяницам хочется, да не можется господином стать. Для этого надо
