Иван Владимирович призадумался, даже говорить перестал. Он и не заметил, как все это наговорил, то ли себе, то ли Виталию. Призадумался Иван Владимирович, и Виталий с надеждой на него посмотрел, можно ли уже потихоньку отчаливать.
– Вот что, Виталик, – решительно вывел себя из задумчивости Иван Владимирович, – с Руппией я поговорю, человек со стороны в таких делах часто лишний, но иногда бывает полезен. Тем более, что не такой уж я и сторонний. А этому Арсению Игнатьичу сколько лет-то? С сорок седьмого года. Хм, а рассуждает как-то неподобающе своему возрасту. Чудеса в Новый год, видите ли случались. В Деда Мороза верил. Он, случаем, не сектант какой-нибудь? Хотя вряд ли, больно здраво про атом водорода говорит. Правда, свихнуться на старости лет не штука, бывает, что при этом то, что в молодости учил, остается ясно и по полочкам разложено. И с этим соседствует… Ладно, Бог даст, разберемся. Денег он не просил? Значит, в следующий раз попросит.
Иван Владимирович помолчал, но темы этой не оставил, сильно она его, видать, задела.
– У Руппии мамочка такая же в юности была. В чудеса верила, стихи любила, и при том была практична и расчетлива до скаредности. «Милый сверстник, милый сверстник, в Вас душа – жива! Я ж люблю слова и перстни».
Иван Владимирович всегда был человеком образованным и начитанным. Но, чтоб отыскать, откуда эти строки, потратил в свое время немало усилий, гугла тогда еще не было. А, найдя их, очень удивился. Очень. Досталась же Виталию такая квазиутонченная натура с псевдотонкой организацией. Мужа ее, отца Руппии, тоже зовут Виталием. С ним Иван Владимирович в свое время не один пуд соли на пищу просыпал. Что-то вместе съели, а что-то выбросили. «Три танкиста, три веселых друга». Горыныч, Иван Владимирович да Виталий. А сейчас не поймешь, то ли друзья, то ли просто знакомые. Но все равно, Виталия всегда приятно вспомнить. Человек он добрый и флегматичный. Миролюбив. Статен. Любит играть в шахматы. Учитель как никак. Комедии с незнакомцами всякими не стал бы устраивать, даже обладай он способностями Горыныча. А вот женушка его – вполне могла бы. С другой стороны, сама обидчива, как все женщины. Обидчива и непредсказуема. Взяла вот однажды да исчезла. Уехала. Что тут еще скажешь!
Забавно как! На какую тему ни начни рассуждать, память тут же услужливо картинки из жизни подбрасывает: пейзажики, трудовые будни, галерею портретов. Что значит жизнь долгая за плечами. Иные из этих картинок скомкать да в сандалии на зиму затолкать,