Пошататься к морю.
Так почему же я одна?!
Да что живу я, как княжна!
А когда не голодна —
Чужая чарка не нужна!
Ты или тень
Всегда была со мною рядом,
Делила все мои мечты —
Тревоги, радости, прощанья…
Была со мною рядом «ты».
Порою свысока смотрела,
Порой завидовала ты —
То плача, строго ты глядела,
Но не со зла, а с доброты.
Хотела мне помочь всегда ты,
В работе, в поисках мечты…
И, лишь в постели ты мешала,
Со мною рядом была – «ты!»
Я рождена, чтоб быть!
Чтоб быть готовой пробуждаться,
Когда вселенная вся спит,
Чтобы трудиться и сражаться
Но – чтобы быть!
Чтоб выжить и чтоб жить —
Не нужно много
Нужно послушной быть
И, ради Бога!
Не петь, не думать, не грустить,
Когда не в «сладость»,
Моим «князьям», моим друзьям,
Какая гадость!
И я – должна, всегда должна! —
Какая скука…
Ведь не всегда готова я,
И это – мука.
То настроенье невпопад
И, снова ранят.
Им что?! Им легче – оттого
И «ищут пламя»…
Костёр горит, ведь в этом
Смысл любви прекрасной…
А я поленья подложу,
Чтоб не погасло.
Спустя годы или «Старческий маразм»
Потеряв, не чувствуешь, что есть
Вновь с тобою рядом —
То, что хочешь,
Как не оживить цветок сухой —
Был, как есть…
«Лишь я была моложе».
– Он вернулся, ты открой глаза
И взгляни широким ясным взглядом,
Он – такой же, только был тогда,
Как и ты, да-да, был чуть моложе…
– «Да ну, нет же! Этот?! Нет, не он!
Тот, я помню, был лицом пригожий.
Ну, а этот?! Старенький такой»…
– Ну, а ты?!»
– «А я – всегда моложе!»
Никто я здесь, и звать меня – никак…
Здесь я померкла,
Потухла, погасла!
Нет ни души, кроме «вас».
Ума набралась, а что толку?
Ведь здесь я никто, я – при «вас»!
А это всё больше тревожит,
И это всё больше томит…
Что здесь никогда не смогу я,
Никем и ни с кем больше быть!
Вчера
Я не знаю, на кого равняться,
Лучше быть хорошей иль плохой,
Соглашаться иль сопротивляться?
Лучше буду я сама собой
Лишь одно меня сейчас тревожит,
Что живу я лишь вчерашним днём
И не вижу «завтра» – вот, что гложет,
Надо видеть! «То» – ведь всё прошло…
Не поранит, кровью не прольётся,
Будущее лучше, чем «вчера».
И обидчик больше не вернётся,
– «Умер он!» – сказали